«Ты знаешь, я всегда помогал ей. Я никогда не чурался стирать пеленки, даже ее вещи, если видел, что она не успевает. Мог и приготовить поесть. Мог и убрать. Но где-то должен быть и предел. А когда это входит в систему – это уже ненормально. И потом это хорошо, когда это оплачено вниманием и заботой в чем-то другом. А когда это воспринимается как норма, и от тебя еще требуют выполнения, и не просто выполнения, а идеального выполнения и любой работы, то тогда этот нонсенс».

«Жертва ради близких людей – это норма», – сказал отец», – «ждать какой-то оплаты – это и есть нонсенс».

«Не передергивай», – взорвался сын – «ты прекрасно понял, о чем я говорю. Когда человек, который рядом ведет себя так, как будто ты бесплатное приложение к его жизни, как будто ты ничто, как будто он приходит домой не как в святое место, а как в общежитие, только для того, чтобы пожрать и переспать, тогда это не семейная жизнь, а полная труба. Ты понимаешь, что мы уже полгода так живем. Я пытался по-всякому решить этот вопрос, пытался вызвать ее на откровенность. Ничего не получается. Она начинает говорить о том, что я все выдумываю. Что у нас все нормально и прочее, и прочее».

«Я. Я. Я.», – завелся отец. «Ты не замечаешь, что ты все время якаешь. Жизнь у вас изменилась. Она вышла на работу. Может быть, устает сильно. В чем-то можно и помочь, а где-то можно и перетерпеть».

«Можно», – отозвался сын, – «если знать, что человек, который рядом с тобой не подличает, не лицемерит и не лжет, глядя тебе в глаза».

«Так», – сказал отец, – «если ты с ней не хочешь жить, то уходи. Нечего морочить голову себе и другим».

«Во-первых, куда?» спросил сын, – «вас тут и так куча мала. А во-вторых, мой уход не оправдан перед окружающими. И так жить я не могу больше. Мне нужна рядом женщина, которая будет меня ценить и уважать».

«Э, куда хватил», – усмехнулся отец, – «ценить, уважать. Эти вещи с себя начинать надо».

Сын ничего не ответил. Выпил налитую рюмку, давая понять, что разговор окончен.

«В любом случае,» – подытожил разговор отец, «бить ее тебе никто права не давал».

«Я ее и не бил», отозвался сын, – «только замахнулся».

«Она сказала, что ты ее ударил», – сказал отец, стукнув кулаком по столу.

Мать вбежала в кухню, со страхом поглядывая то на отца, то на сына. Разговор был окончен. Сын встал, чтобы уйти.

«Сынок», – сказала мать, – «я там тебе собрала сумочку. В прихожей забери. «Уже идя по улице, он все еще продолжал мысленно спорить с отцом. «Ты еще не знаешь, что она последние полгода и спит со мною от случая к случаю. И то по обязанности. С резиновой куклой и то, наверное, было бы лучше спать. По крайней мере не чувствовал бы себя обманутым. Как можно жить с человеком, который на людях прижимается к тебе, ластится к тебе, а наедине ведет себя, как будто тебя нет рядом. Мерзкое, подлое лицемерие.

И мало того эта женщина на людях как бы наслаждается, что ты из-за ее лицемерия выходишь из себя, злишься. Она всеми силами пытается убедить всех, что вот она хорошая, и ласковая ко мне, и внимательная, а вот я полное дерьмо. Что это я на пустом месте строю невесть что, и что это я источник зол, что это я все выдумываю о ней. А она вот такая замечательная, хорошая, безгрешная.

Да лучше бы она открыто все сказала, как оно есть, чем так подличать, так лицемерить. Тогда бы я принял окончательное решение. И предпринял бы шаги к устройству собственной жизни. Ведь это подло, когда тот, кто рядом ведет долгую двойную жизнь, и не дает тебе возможности устроить жизнь собственную.

Да и не так-то оно и просто завести совестливому человеку пассию на стороне. А любовь явление редкое, пугливое и к зависимому человеку приходит с большой неохотой.