– Будет исполнено, Вадим Петрович. На своей машине доставлю.

– Тоже правильно. Подъезжай…

– Как думаешь, ему стоит видеть нас вдвоём? – с сомнением спросил Фёст.

– Ни к чему. Достаточно, что корниловец Ненадо нас вычислил, но в силу характера не придал значения. Сначала я с Уваровым и Вяземской поговорю, ты подождёшь в той половине, потом его проводим, и я тебя представлю девушке как брата-близнеца. Тогда и сходим в вашу Москву прогуляться. Мне самому зверски интересно…

Уваров сообразил, что его подопечную старший начальник сегодня решил использовать не в «одесском варианте». То есть – не в качестве боевика по индивидуальной программе. Он слегка удивился, отчего полковник Ляхов, ничего не делающий «просто так», выбрал для своих целей именно Вяземскую, ничем не выдающуюся среди подруг. Даже в Одессе она всё время оставалась в резерве. Разве только для некоторых случаев очень может пригодиться невинный взгляд кадровой блондинки из анекдотов. Отлично маскирующий её истинные способности и возможности. Впрочем, такой точно вопрос можно было отнести к любой девушке – все словно на одну колодку сделаны, и у всех – своя «изюминка».

Значит, намечается очередная интрига, до которых очень охоч Вадим Петрович, человек большого ума и ещё большей хитрости.

И ему нужна не кто иная, как Людмила. Немного подумав, Валерий согласился – для работы в одиночку, в смысле – без команды, но под личным руководством Ляхова, Вяземская вполне может оказаться идеальной фигурой. Как по причине внешности, так и характера. На всякий случай он пригласил к себе не Анастасию, что было бы естественно, а поручика Полусаблина, подавшего уже третий рапорт с просьбой о переводе в нормальную часть.

– Я же не извращенец, господин полковник, – на грани срыва объяснял Уварову поручик – очень хороший строевик и контртеррорист, но как человек – абсолютно чуждый восприятия женщин равноправными существами. По какой причине на свою должность и был выдвинут.

– Разговоры их мне надоели, построение в трусах! Издеваются ведь: по уставу на утреннюю зарядку – в одних трусах, правильно. Но вам и ещё кое-что прикрывать надо! Так ведь нет, назло выставляются. Двадцать шесть баб – сговорились, и на каждой тумбочке Устав лежит, где закладка на пункте семнадцатом – в трусах, мол, и точка. В дождливую и грязную погоду разрешается надевать сапоги. Я им разве что плохое сделал? А доведут – лишнюю пробежку по штурмполосе назначаю. Смеются. Бегают.

– Ладно, Геннадий, обещаю – завтра на нормальную роту перекину, если тебе девки в трусах не нравятся. На мужиков насмотришься.

Плеснул поручику «высочайше утверждённые» сто грамм, угостил дорогой, не по обер-офицерскому званию папиросой.

– Про Вяземскую мне доложи, как ротный командир.

– Что услышать хотите? – мгновенно подтянулся поручик. Какими такими прелестями дразнили простодушного командира его подчинённые – один вопрос. Что докладывать официально и по команде – совсем другой.

– Только боевую и психологическую характеристику. Для специального задания её начальство вызывает.

– Смотря какое задание. Я бы, честно сказать, для работы нелегалами в тылу врага только её себе в напарницы и выбрал. Ещё раз прошу прощения, господин полковник, все остальные, а особенно – подпоручики Вельяминова и Темникова в случае чего важное задание провалить могут, по причине неудержимой азартности и нежелания принимать командирские приказы в качестве последней, обсуждению не подлежащей инстанции. Проще говоря – многовато о себе понимают.

В какой-то мере Валерий с ним согласился.

Волынская, Витгефт, Вирен, да и его Настя – слишком бросаются в глаза, вызывают у мужчин не только обострённое сексуальное влечение, но и опаску. Что с наглядностью подтвердилось в Одессе. Зато при виде Вяземской никто даже из самых опытных боевиков, кем бы они ни были,