Первой выступила Дашенька. Она быстро поднялась со своего места и, повернувшись к заведующему фермой Сырову Дмитрию Анатольевичу, произнесла:

– Это о вашей ферме говорят, Дмитрий Анатольевич…

– Да уж слышу…– буркнул тот в ответ.– Разберусь, Иван Иванович, недоразумение какое-то… Подал рапорт, а мне не сказал, через голову…

– Вы, Дмитрий Анатольевич, уважаемый в колхозе человек, передовик, а вот здесь явно не доработали,– продолжила Дашенька. – И мы вынуждены отрывать золотое время на проверку этого факта. Я тоже считаю, что здесь какое-то недоразумение.

– Я же сказал, что с этим делом разберусь, – всё больше багровея, проговорил Сыров.

– И раз уж мы здесь говорим о вас, то надо сказать,– продолжила Дашенька,– уже при всех, что на вашего сына снова поступила жалоба. Вчера он и его дружок Григорий, на ферме у конюшни, все сани перевернули, поставив их кверху полозьями… У меня всё,– и Дашенька быстро села.

– Да, да… Трудный подростковый возраст,– постучал по столешнице костяшками пальцев Николай Ильич Строгов. – Мне кажется, что вы, Дмитрий Анатольевич, больше внимания уделяете коровам, а сыну меньше. Такое бывает. Не так ли?..

В кабинете повисла тишина.

– Плохо то,– снова заговорил Иван Иванович,– что сын не берёт пример с отца. Это редкий случай. Такие поступки чаще всего связаны с тем, что подросток таким образом выражает протест обществу, а здесь, в частности, может выражаться протест вашему образу жизни, Дмитрий Анатольевич.

– Но мы не видим в образе жизни Дмитрия Анатольевича ничего предосудительного, наоборот, побольше бы таких производственников, – вставила Даша, – а тут сплошной подрыв авторитета…

– Как вы можете обвинять Дмитрия Анатольевича в плохом воспитании сына, когда он висит на доске почёта,– вставила агроном Пашинина Фрося.– О нём пишут в газетах….

– А мы не подвергаем сомнению трудовые доблести товарища Сырова, – сказал медленно директор школы, – их у него никто не отнимает. Я говорю языком педагогической теории, а она даёт на случившееся несколько ответов. Один из ответов такой, какой я озвучил и не более того… У меня у самого в голове всё это не умещается…

– Да ни у кого не умещается, – потдержала директора школы Дашенька. Она опять быстро поднялась со своего места и проговорила, а точнее, прострочила как из пулемёта. – Вот председатель сказал о секте. А это дело нешуточное. Я знаю, что у Верблюжихи секта молилась и что им там были голоса. Только и это не всё. Я понимаю, что сектанты могли просто галлюцинировать, войти в экстаз и так далее, я не врач. Но, этот голос слышал и сторож. Он временно поддался на сектантскую провокацию, ходил с ними к горе, а потом пришёл ко мне и всё рассказал. Дед сказал, что плакал ребёнок и взывал о помощи. Он сам слышал.

– И что? – поднял вопросительно брови Холмиков.

– Я, как только узнал об этом, то сразу выдели из старшего класса ребят, – Проговорил директор школы. – Они обследовали доступную часть горы. Ни каких примет пребывания ребёнка не увидели. Там они ничего не видели и не слышали.

– Да сектанты про голоса навыдумывали… , – а вы ищите!!!– проговорил Степан Евдокимович.

– Проверить всё равно было надо, так или иначе. А если человек действительно в беду попал? Здесь на сектантов не спишешь, – заметил Дмитрий Анатольевич.

– Думаю решение наше должно быть таким, -сказал председатель сельского совета:

1. Лиц, оказавшихся свидетелями непонятных явлений, успокоить.

2. Комиссии осмотреть коров и провести дополнительную беседу со скотником Н. Ломовым..

3. Оперативной группе выявить причину непонятных явлений на горе Верблюжихе.