Платьев в шкафу было много и каждое можно назвать достойным любого праздника. В покупке нарядов мать не скупилась. Это она постаралась сделать так, что шкаф мой ломился от трендовых вещей. Я же предпочитала носить джинсы с футболками или свитерами. Взяв первое попавшееся платье из легкого синего трикотажа с тоненьким кожаным ремешком золотистого цвета, я быстро привела себя в порядок, так же быстро оделась и спустилась в столовую. Несмотря на обещание матери ожидать меня в автомобиле, она сидела за столом и разглядывала отчетные бухгалтерские документы. Она перелистывала страницы и отчитывала домработницу за какие-то необоснованные траты. Домработница, добротная женщина средних лет, склонив на грудь голову, молча, слушала и кивала. Я решила, что домработница не спорит, так как мать хорошо оплачивает ее работу, но оказалась, что неправа. Через минуту я узнала, что она не просто потратила деньги не по назначению, а присвоила их для себя. Домработница рассказывала, что взяла деньги для лечения сына. Говорила, что постеснялась их занять или попросить и, оказавшись в затруднительном положении, взяла деньги из кассы, которую выдает моя мать на различные нужды.

Мать сидела на стуле так, что спина ее была натянута, как струна на гитаре. Внешний вид ее всегда был безупречен. Даже в тот день, одетая в джинсы и облегающую упругую грудь маячку на тонких бретелях, она выглядела великолепно. Ее фигуре могла бы позавидовать любая двадцатилетняя девушка. Ни одного лишнего грамма в теле, ни одна морщинка не портила ее красивого слегка смуглого лица, а коротко подстриженные волосы черного цвета, делали ее еще моложе. С присущей, как мне казалось, только ей одной грацией, она встала и прошлась по комнате, размышляя над бумагами. Домработница в этот момент, тяжело дыша, ждала ее решения. Видно было, как она переживала, ожидая вердикта. Но к радости взволнованной женщины, мать остановилась и сказала, что решила простить ее и не сообщать о краже, при этом потребовала в ближайшие два месяца возместить расходы.

Женщина упала в ноги матери, расплакалась и принялась благодарить. Мать с невозмутимым видом, подняла ее с колен и попросила оставить наедине со мной. Наблюдая за весьма неприятной сценой, свидетелем которой я нечаянно оказалась, я прониклась к матери почтением.

– На завтрак ты не явилась. Поэтому сходи на кухню и попроси Лидию Петровну накрыть тебе в столовой. – Проговорила она, как только домработница скрылась за дверью.

Мне не нравилось завтракать в столовой, поэтому решила идти пить чай на кухню. Там всегда вкусно пахло домашней выпечкой, ванилином и горячим шоколадом. Я спросила ее разрешения, и так как был мой день рождения, она не возражала.

На кухне Лидия Петровна тучная, но весьма энергичная и добродушная женщина суетилась у плиты. Увидев меня, она проговорила:

– Доброе утро, милая. Поздравляю тебя с днем рождения! – Она оторвалась от плиты, подошла ко мне и расцеловала в обе щеки. – Я испекла твои любимые блинчики. Чай уже готов, где накрывать на стол?

– Спасибо, Лидия Петровна и за блинчики и за поздравления. Я позавтракаю здесь.

Лидия Петровна наполнила чаем фарфоровую кружку и поставила передо мной. Я уселась на стуле за столом.

– Любочка, что ты сегодня какая-то бледная. Не случилось ли чего?

– Нет. Ничего не случилось. У меня все в порядке. Просто немного волнуюсь. Не привыкла отмечать свой день рождения так масштабно. Я бы предпочла отметить этот праздник с мамой и друзьями из моего детства, но это невозможно.

Я попыталась улыбнуться, но лицо кухарки стало мрачным, и она критически посмотрев на меня, произнесла: