По возвращению в Балашиху, все для Марины стало черно-белым. Жизнь потеряла краски. Даже её симпатичная квартира, казалась ей унылой и безжизненной. Опять эти алкаши возле дома, да и погода встретила дождем и прохладой. Мерзость. Она часами могла рассматривать фотографии с отдыха, и с тоской вспоминать счастливые моменты. Связи с Керемом практически не было. Он извинялся и писал о том, что у него совсем мало свободного времени, так как его отпуск тоже закончился. Он предупреждал Марину, что работает в сфере строительства и находится на объекте по шестнадцать часов. Его бесконечная работа становилась преградой для нормального общения между возлюбленными. Девушка как могла, успокаивала себя, перечитывая любовные объяснения Керема. В них было столько нежности и тепла, что невозможно было усомниться в искренности чувств обаятельного турка. Изредка они разговаривали по видеосвязи. Для Марины это были долгожданные встречи, к которым она тщательно готовилась. Белокурая красавица со рвением учила английский язык в свободное время, ей так хотелось преодолеть языковой барьер. Керем по-прежнему обещал приехать, и женщина не могла дождаться этого момента.

Коллеги по работе были удивлены выбору Марины, они еще не успели отойти от истории с Винченцо, а тут уже Керем нарисовался. Многие из них негативно высказывались о перспективах молодой блондинки. Они не понимали, как, имея столько поклонников тут, она выбирает каких-то сомнительных «заморских принцев». Но Марина никого не слушала, она считала мнение коллег предвзятым и необоснованным. Она ждала Керема.

Спустя месяц довольно скудного общения, Керем полностью исчез. Не оставив никаких объяснений. Марина к этому времени совсем извелась. Она практически не ела, стала очень рассеянной, клиенты начали жаловаться на ее работу. Это не могло остаться незамеченным для вышестоящего руководства. Директор салона, в котором работала девушка, отправил ее в творческий отпуск, и настоятельно попросил вернуться в адекватном состоянии. Хуже всего, что Марина начала выпивать. Алкоголь стал её повседневным успокоительным. После очередного бокала вина в ход шел телефон. Она писала Керему злобные сообщения, но ответа не приходило. На следующий день она жалела о содеянном и писала сообщения с извинениями, а молодой человек по-прежнему оставался безмолвным. После нескольких дней обоюдного молчания, Марина начинала волноваться, вдруг с Керемом что-то случилось. Она металась из угла в угол в поисках решений. А вечером, когда очередная бутылка вина была освобождена от содержимого, блондинка вновь возвращалась к оскорбительным посланиям. Так повторялось снова и снова. Ей-богу, если бы у нее было достаточно денег, она бы поехала в Турцию и достала бы Керема из-под земли. Но стольких средств у нее не было. Единственное, что останавливало девушку от авантюрных планов, это ответственность за сына. Утешением вновь выступал стакан. Она старалась пить только когда малыш засыпал, но постепенно самоконтроль начинал давать сбои. Именно в этот непростой период, я нашел Маринину фотографию на свалке. Я понимал, что эта женщина нуждается в поддержке, пусть даже и бездомного. Все-таки я бомж не с рождения. Я как никто другой понимал чувства обессиленной женщины, они до боли были мне понятны.

В одно прекрасное летнее утро ко мне зашла Анита. Она была взволнована. Слегка поддатая особа дала мне понять, что местные ребятки намереваются меня пресануть. Им, видите ли, очень плохо спалось, зная, что я имею неплохую денежную заначку. Я не дурак, и мои сбережения были припрятаны в надежном месте. Но и местные бомжи были весьма сообразительны, хоть и ежедневно дурманили свой разум дешевым алкоголем. Мне не хотелось ощутить на себе все прелести местного садизма, о котором я уже слышал. В последнее время, мой образ жизни начал слишком заметно выделяться. Я и так был не особо любим здесь, но теперь бомжи явно были недовольны моим прояснившимся мировоззрением. Трезвенники тут долго не протягивали.