– Ах вот что…

– Да, – твердо сказал я. – Это было именно то, о чем ты подумала. Мне надо кое с кем поговорить, я тебе позвоню, когда освобожусь. А ты мне звони сразу, если вдруг Учитель проявит к тебе нездоровый интерес.

– А если – здоровый? – попробовала пошутить Галя.

– У мужчины не может быть здорового интереса к замужней женщине, – отрезал я. – Все. Я поехал.

Я не видел Мишину жену года… да, пожалуй, года два с половиной или чуть больше, да и тогда мы почти не разговаривали, так что о характере Софьи… Сони я имел очень отдаленное впечатление. Возможно, мы встречались на улице – на Кинг Джордж или Бен-Иегуде можно встретить кого угодно, даже президента России, – но все равно Соню я бы не узнал, потому что она мне запомнилась высокой, с удлиненным лицом и пышными светлыми волосами, а дверь открыла женщина, едва достававшая мне до плеча, волосы у нее были темными, гладко уложенными, и только лицо осталось чуть удлиненным.

Она тоже меня, кажется, не узнала, но виду не подала и, посторонившись, пригласила пройти в гостиную.

– Садитесь в то кресло. – Соня показала на одно из трех, ближе к окну. Кресла были одинаковыми: первое стояло на свету, второе – в самом темном углу комнаты, между книжными полками, на которых стояли не книги, а фарфоровые статуэтки великих людей от бородатого Гомера до лысого Горбачева. Третье кресло громоздилось посреди комнаты перед телевизором – скорее всего это было любимое место Миши, он и у себя дома предпочитал находиться в центре внимания.

– Спасибо, – сказал я. Кресло было удобным, но глаза слепил солнечный свет, и я заслонился ладонью, почти не видя хозяйку квартиры, что давало ей определенное преимущество – не знаю уж, как она собиралась его использовать.

– Чай, кофе? Печенье, вафли, бутерброд? – Соня играла, похоже, привычную для себя роль гостеприимной хозяйки, именно так и должен был Миша вымуштровать свою вторую половину.

Конец ознакомительного фрагмента.