Черви не все повыползли из банок. Тех, что там остались, нам с Сашкой вполне хватит для следующей рыбалки на Куршском заливе. И мы надеемся, что опять удачно порыбачим с десантной лодки и с причала.

Едем на канал. Но в следующий раз мы едем не на залив, а на канал. Отец объясняет, что под Кёнигсбергом вообще много каналов, прорытых когда-то давно, ещё в прусские старые времена. Одни соединяют залив и реку, другие – реку и море. Мы едем на такой, который соединяет реку с морем. Перед отъездом отец говорит, что удочек брать не надо, потому что мы будем ловить угрей. На закидушки-донки. И что там очень пригодятся выползки, которых мы с Сашкой насобирали.

Поездка на канал начинается очень интересно, потому что мы едем не на автобусе, а на машине дяди Пети. У них в семье старенькая «эмка», которую Сашкин отец всё время чинит. Он чинит её всегда, когда не на службе, или не на рыбалке, или не на охоте. «эмка» выкрашена в разные цвета. Местами чёрной краской, местами – серой, а вмятины почему-то закрашены жёлтой. Вмятин и царапин множество, да и мотор часто барахлит, но дядя Петя всё равно очень доволен машиной, и всё время предлагает прокатиться. В Сашкиной семье никто не хочет кататься, потому что уже не раз застревал где-нибудь из-за поломки. Только мы с Сашкой любим «эмку» и всегда катаемся с удовольствием, но одних нас дядя Петя катает редко. Рекс тоже любит «эмку» и с радостью в неё запрыгивает.

В эту поездку вперёд садятся дядя Петя и отец. За рулём, конечно, дядя Петя. На заднем сиденье устраиваемся мы с Сашкой и Рекс. А в багажнике лежат вещи и сверток с удочками-донками. Место у правого окна разыграно «на морского». Таким способом решать бесконечные споры нас недавно научили отцы. «На морского» – это значит, когда на счет «Три!» все участвующие в споре выбрасывают сколько-то пальцев. Потом пальцы пересчитывают и начинают определять победившего, начиная счёт с того, кто выкинул меньше всего пальцев. В этот раз выиграл Сашка, он и усаживается у правого окна. Но я всё равно сажусь к нему так близко, что мы торчим из окна почти одинаково. Место у левого окна давно отвоёвано Рексом, поэтому ни у кого из нас даже в голову не приходит отправить кобеля в середину. Рекс смешно высовывает голову и ловит прохладный воздух раскрытой пастью. При этом у него сильно удлиняется шея, розовый язык тоже удлиняется и болтается из стороны в сторону. С языка летит слюна. Иногда встречный ветер так задувает в его раскрытую пасть, что в зубах начинает сильно гудеть. Рекс пугается и на несколько секунд прячет голову внутрь. А потом снова высовывает.

Так мы едем долго. Дорога очень красивая, с полями и перелесками. Она асфальтовая, и засажена по обочинам деревьями. Отец говорит, что это липы. Стволы деревьев выкрашены белой краской-известкой. Чтобы край дороги был заметен в темноте. Немецкая известка уже прилично стёрлась от дождей. И скоро придется сверху мазать советской известкой. Часто встречаются глубокие воронки от бомб и снарядов, которые дядя Петя осторожно объезжает. Почти все хутора и городки лежат в развалинах. На полях и обочинах виднеются ржавеющие танки, пушки и всякие металлические штуки. Больше всего фашистских танков, с чёрными крестами на броне. Несколько раз мы замечаем в поле надписи «Мины!». В каком-то городке отец показывает на небольшое серое здание и объясняет, что это – «вилла Эдит». И что из ее подвала прорыт подземный потайной ход прямо в центр Калининграда. И нам с Сашкой тут же хочется выскочить из машины и поискать этот подземный ход. Но отец говорит, что этот ход завален, и пока его не могут найти и откопать.