Под стать кабинету был и сам мистер Кохэген. Крупный пожилой мужчина, лет на десять-пятнадцать старше меня, он выглядел этакой могутной глыбой. Не тучный, но массивный, кряжистый, ростом за шесть футов, с большой, обритой наголо головой и крупными, мясистыми чертами лица. Одет Кохэген был в строгий костюм-тройку, белоснежную рубаху и галстук. Булавка галстука, вероятно, была золотой и поблескивала кроваво-красным камушком. На толстом, мясистом, вызывавшем ассоциацию с плоскогубцами безымянном пальце левой руки виднелась массивная печатка, а на запястье – дорогие часы.

Мужчина был похож на Джека Николсона, растолстевшего до размеров Депардье и наголо бритого. Но черты лица были слегка обрюзгшими – повисшие щеки, неровная линия губ, нос в красных прожилках и мешки под глазами говорили не то о застарелой болезни, не то о чрезмерном пристрастии к алкоголю. На фоне витавшего в воздухе кисловатого запаха второе предположение было более достоверно.

– Кто вы? – с некоторым удивлением спросил Кохэген. – Я, по-моему, вас не знаю… Это очень странно.

– Добрый день. Вы и не можете меня знать, – ответил я. – Я приехал только вчера вечером.

Он одобрительно кивнул:

– А, турист… мы это… рады гостям. Но вообще-то вы не по адресу. Туристами занимается мой канцлер.

– Я не турист, – пояснил я. – Я хотел бы пожить у вас в городе какое-то время. Возможно, даже продолжительное время.

– Так живите, – в голосе Кохэгена чувствовалось непонятное нетерпение. – Вам что, кто-то мешает?

– Нет, но… – я не спешил покидать помещение. Не каждый день бываешь у президента, пусть и такого гротескного, как Кохэген. – Я же говорю, что, возможно, я перееду в ваше государство на постоянное жительство.

– Ничего не имею против, – буркнул Кохэген.

– …потому я бы хотел для начала узнать, можно ли как-то получить гражданство Хоулленда, оставаясь при этом гражданином Соединенного Королевства?

Президент посмотрел на меня почти бессмысленным взглядом:

– Э-ммм… честно говоря, не знаю. И вообще, всеми этими вопросами у нас канцлер занимается, мистер Харконен. Подойдите к нему, если он сейчас на месте. Он быстренько уладит все формальности.

Я вежливо поклонился:

– Ну что ж, приятно было познакомиться.

– Ага, – буркнул он. – В смысле мне тоже приятно. И это… Если станете все-таки нашим гражданином, голосуйте за Консервативную партию.

– Почему? – спросил я.

«Потому что это моя партия…» – читалось в его взгляде.

– Потому что мы отстаиваем традиционные ценности, – пояснил он. – Именно благодаря нашей, м-м-м, взвешенной политике страна стабильно существует и развивается уже больше века.

– Хорошо, я подумаю, – эти слова я произнес со всей доступной мне серьезностью. Еще бы, ведь речь шла о деле государственной важности!

После чего покинул кабинет Кохэгена, но из приемной уйти не спешил. Решил проверить одну свою догадку. Догадка оказалась верной – не прошло и минуты, как в кабинете президента что-то звякнуло, словно стекло стукнулось о стекло.

Похоже, мистер Кохэген употребляет прямо на рабочем месте.

– Ну как, все в порядке? – поинтересовался Барт, когда я спустился на первый этаж. – Уладили свои дела?

– Да нет, он послал меня к Харконену, – ответил я, пожимая плечами. – У меня такое впечатление, что он просто хотел побыстрее отделаться от меня.

– Угу, вот это точно, – кивнул Барт и заговорщически подмигнул. – У него и без вас дел хватает.

– Расфасованных в бутылки по две пинты? – решил я проверить свою догадку.

Барт расплылся в улыбке, демонстрируя мне, что стоматология в Хоулленде находится на уровне прошлого века.

– А вы человек внимательный. Так что ж, воспоследуем примеру нашего президента? – он кивнул в сторону своей импровизированной караулки размером с фотокабинку в приличном супермаркете.