Нет, граждане, что ни говорите, а без пропуска человек – и не человек вовсе, а так, фигура у турникета.
Очень, между нами говоря, унылая фигура.
Бутылочка
День на скучной работе тянется медленно, как фильм с плохим сценарием, тупым режиссером, бездарными актерами и совсем уж безнадежным оператором, которому впору снимать учебное кино о стрижке баранов. А если еще и погода не располагает, – тут уж совсем категорически паршиво.
…Свирепеев привычно толкнул дверь кабинета, плюхнулся в кресло, и уставился в окно, на стену дома напротив. Стена была шершавая и серая, как понедельник.
– Напиться, что ли? – пробормотал Свирепеев, машинально перебирая бумаги на столе. – Или не напиваться? Потом ведь изжога будет, и башка затрещит, и жена…
Свирепеев посмотрел на шкаф. Там, за папками «Входящие» и «На доклад», томилась заветная бутылочка настоящего шотландского виски, подаренная Свирепееву на прошлый день рождения. Относить домой бутылочку он не стал, – таможенного досмотра супруги Аделии Кузьминичны не прошел бы и опытный колумбийский наркокурьер, а тратить виски на гостей Свирепеев не хотел.
Так и ждала своего часа бутылочка.
– Напиваться, пожалуй, не стоит, – решил Свирепеев. – А вот рюмочку насыпать – это да. Чего вкусняшке шотландской зря без дела томиться? Ну-ка, где она у нас тут?
Свирепеев раздвинул папки «Входящие» и «На доклад», облизнулся, – и замер. Бутылочки не было.
– Это как же? – обиженно протянул Свирепеев. – Это что же… Это кто же?!..
Бывает же так: кажется, близко счастье, вот-вот ухватишь его за хвост, но только человек протянет руку, – а там и нет ничего. Показалось, значит.
– Это какая же собака мою бутылочку сперла? – размышлял Свирепеев. – Маргарита Ахундовна из планового? Она-то здесь чаще других бывает… Нет, вряд ли, ей же на пенсию скоро, зачем ей виски?.. Или секретарша Мариночка? А этой на кой ляд в руководящих шкафах рыться? И не пьет Мариночка, она по другой части…
Свирепеев задумался. Потом хлопнул себя по покатому лбу.
– Ну, точно! – шепотом вскрикнул он. – Как же я сразу не догадался! Это Мурашкин! Только он сюда без меня и заходит, когда доклад готовит. И в этом квартале тут шастал, – документы, говорит, подбирал… Вот он, подлец, оказывается, что подбирал! Нет, точно, Мурашкин бутылочку увел. Только он и мог!
– Марина! – позвал Свирепеев. – Мурашкина ко мне!
Через минуту перед Свирепеевым стоял щуплый человек в остромодном лет тридцать назад костюме.
– Ты что же это, Мурашкин, вытворяешь? – сурово спросил Свирепеев. – Как же это ты мог себе допустить, я интересуюсь знать?
– Что?! – испугался Мурашкин. – С докладом что-то не так?
– Ты мне докладом зубы не заговаривай! – заорал Свирепеев и стукнул кулаком по столешнице. – Прямо отвечай – был там?!
Свирепеев указал пальцем на шкаф.
– Был. Документы искал…
– Знаю я, какие ты документы искал! – опять заорал Свирепеев. – В стеклянной таре ты документы искал! И нашел! И выпил всю… документацию!
– Я не…
– Молчать! Пиши по собственному!
– По какому писать? – не понял Мурашкин.
– Пиши – прошу уволить меня по собственному желанию! Если, конечно, не хочешь по статье, за утрату моего доверия…
– За что, Иван Израилевич?!
– Тамбовский волк тебе Иван Израилевич! Ну, написал? Все, свободен!
Свирепеев вырвал листок с заявлением из рук оторопевшего Мурашкина, и опять вытянул руководящий палец, – на сей раз в сторону двери.
Прошла неделя.
Свирепеев вызвал секретаршу.
– Тут такое дело, сегодня ко мне приедут из министерства. А они только виски употребляют, так что надо бы бутылочку прикупить. Или лучше три. Вот тебе деньги… Только дешевку абы какую не бери, поняла? Прямо сейчас и иди, они вот-вот приедут…