Утром Сапфир помогал чинить лодку вернувшегося на берег Краттала. Девушки же, прогуливаясь, обсуждали то, из-за чего накануне сменили не один десяток положений прежде, чем сон остановил бег мыслей.

– Знаешь, – вздохнула Сапфирта, – если мужчина не тянет на канонического красавца, это не значит, что к нему нельзя испытывать чувств.

– Слышала о таком. Даже видела своими глазами, – сухо ответила Кантабриллин и возмутилась: – Но я не это хотела сказать!..

– Я тоже!.. – наконец вмешалась в спор Хисуи. – Я тоже совсем не это хотела сказать!.. Я… я слышала и раньше все эти истории о том, что Ксенион обрекал человеческих женщин на мучительную смерть ради рождения эскортов. Но… виной, наверное, воображение… я представляла себе это всё не так. Я почему-то представляла себе Ксениона, такого юного и чистосердечного, жертвой жестокого окружения и ужасных условий кровопролитной войны. Уверена была, что он бесконечно страдал из-за смерти возлюбленной, возненавидел первенца и до конца сопротивлялся приказу создать новых эскортов. И что его, наверное, шантажировали. Это всё… Ксенион… ну, знаете, его образ сиял героизмом. После восстания я должна была почти обожествлять его, ведь то, что он сделал тогда, вряд ли можно очернить. Но что-то тогда случилось со мной. Я не смогла увидеть подвиг в том, что он спас меня. Возможно, меня всё равно защитила бы именно леди Мелисса. В итоге так и случилось, если подумать. Драконы – эти громадины – могли зашибить меня, не так повернувшись, оступившись в том переулке… Я долгое время не знала, как смотреть в глаза Ксениону после того, как он чуть не умер ради меня. А теперь и вовсе не хочу видеть его. Уверена, что ему было плевать на то, что все те женщины, с которыми он спал, умирали потом в кошмарных мучениях. Дети… маленькие дети гибли здесь, неподалёку, а его волновало только то, что в случае ошибки ему придётся отвечать.

– Деньгами, наверное, – мрачно добавила Сапфирта.

– Скажи ему обо всём этом и предупреди, что не желаешь слышать оправданий, – предложила Кантабриллин.

– Но есть же этот канон, – решила напомнить Сапфирта, – о том, что нельзя обсуждать войну, кто чьего родственника убил и всё такое.

– Они и не будут, – покачала головой Кантабриллин. – И это даже не события войны. Это личная жизнь Ксениона. А Хисуи она касается до тех пор, пока он не скажет, не солгав, что интересуется другой женщиной.

Некоторое время подруги молчали. Попытавшись представить разговор с Ксенионом, Хисуи зажмурилась и быстро выдохнула:

– Я не хочу его видеть совсем. Я письмо напишу.

Мучительно вкусно запахло чуть недожаренным древесным яблоком лукози.

Сапфирта сделала огромные глаза:

– Даже сюда донесло!..

– Ветер постоянно меняется, – кивнула Кантабриллин.

– Интересно, Сапфир опять сунется в готовку?

– Я не хочу знать этого. И Джой, наверное, неприятно знать, что нет ничего, в чём бы она была хороша в сравнении с изнеженным принцем империи.

– Изнеженным… – подруги прыснули со смеху, потому что как раз в тот момент Сапфир, стоя по колено в ледяной воде, один вытаскивал усовершенствованную лодку Краттала с берега в воду. И лодка эта казалась в два раза больше дома рыбака. Сомнительно, чтобы Фенимор Бесцейн или даже воспитанный на войне наследник престола могли бы сделать такое. Но они люди. А Сапфир – крылатый. По слухам, он может всё.

– Но зачем, интересно, он взял нас с собой? – задалась вопросом Сапфирта.

– Ради того, чтобы помочь Хисуи оборвать последние нити, связывающие её с Ксенионом. Это же очевидно.

– Он взял бы её одну…

– Нет, я так не думаю…

– Думаешь – не думаешь, а я бы лучше потискала твоих племянничков из Си. Слышала, младшенький Брайана – с красными волосиками родился.