Раздвинув свисающие до земли ветви, Аврора нырнула под иву. Ветви вновь сомкнулись у неё за спиной, и Аврора вдруг оказалась отрезанной от всего мира, в тишине, нарушаемой только лёгким шелестом мягких длинных листочков. Сверху сквозь просветы в кроне проникали солнечные лучи, под ивой было тепло и уютно.

– Пинто! – позвала Аврора, и её голос в окружающей тишине показался неожиданно громким. – Выходи немедленно, безобразница.

Фея-ёжик не появилась, и Аврора продвинулась немного дальше. В центре этой необычной зелёной комнаты возле самого ствола ивы лежал камень, а на нём – корона правительницы вересковых топей. Аврора взяла её с камня, подержала в руке. Если честно, мысль о том, что придётся носить корону, не нравилась Авроре с самого начала. Корона – это же всего лишь символ, зато проблем с ней не оберёшься. Не хотела Аврора надевать корону и тогда, когда Малефисента впервые провозгласила её королевой вересковых топей. Но крёстная надела ей на голову прелестную тонкую и лёгкую диадему, сплетённую из выросших на вересковых топях зелёных стеблей и листьев. Глядя сейчас на этот символ королевской власти, Аврора вдруг поняла, какая большая – огромная! – часть её жизни уходит на улаживание конфликтов, принятие решений, на помощь её подданным. Только сейчас, оказавшись в тишине под плакучей ивой, она поняла, как давно не оставалась просто наедине с собой.

Раздался мягкий шелест. Аврора повернулась, ожидая увидеть Пинто, но, к своему удивлению, обнаружила перед собой Филиппа. Даже сейчас, через пять лет их знакомства, при виде его Аврора чувствовала, как у неё слабеют колени, а на лице невольно расплывается широкая счастливая улыбка. Именно так обычно и случалось. Обычно.

– Филипп! – воскликнула она. – Как я рада, что ты здесь.

«Хотя мне очень жаль, что ты видишь меня в таком виде», – мысленно добавила она, стыдясь своего забрызганного грязью платья и туфель.

Принц подошёл ближе. Каштановый локон упал ему на глаза, и Авроре стоило большого труда, чтобы удержаться и не поправить его. Она постоянно повторяла Филиппу, что для принца – настоящего принца! – он слишком невнимательно относится к своей внешности. Но втайне ей очень нравилась в нём эта нотка небрежности.

– И я рад тебя видеть, – ответил Филипп каким-то странно дрожащим голосом. – Конечно, рад, раз я пришёл сюда. Увидеть тебя.

Аврора улыбнулась, но продолжала по сторонам выискивать взглядом Пинто, а вместе с ней свою корону. Разумеется, увидеть Филиппа было приятным сюрпризом, но из-за царящего на вересковых топях сумасшествия и заполонивших весь замок жалобщиков у неё, к сожалению, совершенно не было времени побыть с ним. Даже узнать, почему он сегодня такой странный, и то некогда. Дела, дела… ей надо работать. Мира, который она совсем недавно торжественно обещала своим подданным, можно добиться только действием, только упорным и тяжёлым трудом. А тут ещё эта своенравная фея-ёжик, за которой приходится гнаться, теряя драгоценное время…

Продолжая искать глазами Пинто, Аврора решила одновременно заняться своей королевской работой.

– Я хотела спросить тебя, Филипп: как ты думаешь, у нас может возникнуть союз? Между Ульстедом и вересковыми топями, а?

– Союз, – каким-то механическим голосом повторил Филипп и прокашлялся. – Но я…

– Я представляю себе мост, – прервала его Аврора. – Мост, соединяющий наши земли.

– Ах мост, – вновь повторил её слова Филипп. – Мост, да. Отличная мысль… Мост…

– Ну и хорошо. Я рада, что… – Она не договорила, потому что только сейчас по-настоящему рассмотрела принца. А рассмотрев, прищурилась и склонила голову набок. Она была так занята своими мыслями, что вначале просто не обратила внимания на внешний вид и одежду Филиппа. – Постой, – сказала она наконец после небольшой паузы. – Этот парадный костюм…