– Ты из какого класса?

Он подумал, что непременно запомнит ее ответ. Девочка улыбнулась:

– Я Хун Чан.

Бог ты мой, Хун Чан! Она теперь ни капли не похожа на «жирнуху» или «Кармен»! Если уж подбирать ей прозвище, это должно быть что-то вроде «Белоснежка». Цзя Ли вспомнил, что она была одной из тех, кого он пригласил.

Другая девочка прийти не смогла, но заказала для Цзя Ли хит «С днем рождения!» в программе по заявкам на радиостанции. Девочка попросила диктора передать ее сестринские пожелания младшему братцу!

Той отсутствующей девочкой была Лу Яньцин, единственная девочка, перед которой Цзя Ли преклонялся!

«Happy birthday to you!»

Все захлопали в ладоши и затанцевали в такт музыке, а Цзя Ли скакал безудержнее всех.

Больше всего Цзя Ли был тронут тем, что Чэнь Инда тоже явился вовремя. Он не танцевал, а только, затаившись в коридоре, учил слова. Взгляд его был обращен в потолок, губы шевелились – он бормотал слова под нос. Цзя Ли подошел к нему и дружески подтолкнул:

– Эй ты, любитель English!

– Ошибаешься, – возразил Чэнь Инда. – Я любитель China!

– Э, да разве ты не спишь и видишь, как уехал за границу? – к ним подобрался и Лу Чжишэн. Танцевал он дурно, движения больше напоминали какие-то единоборства. К тому же, помахав руками и ногами, он начинал громко пыхтеть.

– Нет! – сказал Чэнь Инда. – За границей у большинства китайцев статус низкий. Я выучусь и стану в Китае первоклассным экспертом по вооружениям. Что думаете?

– Классно! – Лу Чжишэн поспешил заявить о своих планах. – Я буду твоим телохранителем!

Цзя Ли протянул Чэнь Инда руку:

– Давай все-таки будем тремя мушкетерами!

Чэнь Инда поправил очки и торжественно протянул руки друзьям, а в подтверждение своих намерений дал каждому из них пять. Так три мушкетера наконец воссоединились.

Было уже поздно, а день рождения все продолжался, и никому не казалось, что пора заканчивать. Вдруг Линь Сяомэй воскликнула:

– О, вот и дождь пришел с нами повеселиться.

Девочки такие быстрые, кажется, уже давно выскочили на улицу.

Лу Чжишэн вскрикнул и рванул за ними. Он ездил на новом велосипеде, считая его показателем своего социального положения, и боялся, что если велосипед заржавеет, больше нельзя будет им щеголять. Однако он очень быстро вернулся, похлопал Цзя Ли по плечу и сказал:

– Там две живые легенды занесли все велосипеды с улицы в коридор. Если у тебя есть совесть, надо их поблагодарить!

Цзя Ли поспешно выбрался на улицу и увидел в сумерках, что в конце коридора, прижимаясь друг к другу, стоят папа и мама.

– Как вы там? – запинаясь, крикнул Цзя Ли.

– Так себе, – сказал папа. – Я так же волновался, когда ждал во дворе роддома вашего появления на свет.

Мама зевнула:

– Давно столько не ходила пешком!

Ребята толпой вышли на улицу, оставаться им уже было неудобно. Одни издали слегка поклонились писателю и его жене, а другие просто ушли, словно бегством спасались. Даже Лу Чжишэн, решительно толкая свой велосипед, ринулся под дождь.

Мама крикнула:

– Куда же вы торопитесь? Подождите, когда дождь закончится, тогда и пойдете!

– Вот это-то и называется удаль! – сказал Цзя Ли. – Им нравится такое завершение праздника – с бегством!

– Вот странно! – махнул рукой папа. – Четырнадцать лет назад, когда у нас родились сын и дочь, нам и не снилось, что случится сегодняшний день! Но сегодня… я и правда очень веселился!

Цзя Ли притворился глухим, но ему казалось, что хочется заплакать. Он не знал, было ли это огромное счастье или ужас перед завтрашней контрольной по математике. Да и ну его, нет времени давать определения этому чувству.