Напрасно Томотада пытался заставить стариков принять подарок: он видел, что их не интересуют деньги. Но видел он и то, что они действительно очень хотят вверить в его руки судьбу их дочери, и потому решился взять ее с собой. Он посадил девушку на коня и попрощался со стариками, церемонно выразив им свою искреннюю признательность. В ответ на его слова старик отвечал:

– Благородный господин, это не вы, а мы должны быть вам признательны. Мы уверены, что вы будете добры к ней, и у нас в душе нет страха за ее судьбу…

[Здесь в японском оригинале следует разрыв в повествовании. По этой причине оказываются нарушены традиционные его принципы. Ничего в дальнейшем не говорится ни о матери Томотады, ни о родителях Аояги, ни о даймё Ното. Вероятно, автор по какой-то причине стремился побыстрее добраться до финала истории. Я не могу ни восполнить эти пропуски, ни произвести реконструкцию опущенной части истории, но обязан кое-что объяснить, поскольку без этого объяснения детали дальнейшего повествования не сложатся в единую мозаику… Похоже на то, что Томотада напрасно привез Аояги в Киото, – этим поступком он навлек на себя неприятности. Неизвестно также, где жили влюбленные впоследствии.][21]

…Но теперь перед самураем возникла иная проблема – он не мог жениться без дозволения своего даймё. А Томотада не мог ожидать такого дозволения до тех пор, пока не выполнит назначенного ему поручения. В данных обстоятельствах он тревожился, что красота Аояги может привлечь опасное внимание, и это подразумевало, что его могут разлучить с нею. Поэтому в Киото он попытался спрятать ее от досужих любопытных глаз. Но однажды слуга господина Хасокавы увидел Аояги и, узнав об их отношениях с Томотадой, сообщил даймё. Тогда даймё – человек молодой и к тому же большой любитель красивых женщин – приказал, чтобы девушка была немедленно препровождена к нему. Что сразу же и было исполнено без всяких церемоний.

Безмерна была скорбь Томотады, но он понимал, что изменить что-либо не в его силах. Кто он? Всего лишь простой посыльный на службе у провинциального даймё и сейчас находится под властью господина несравненно более могущественного, чьи прихоти никто не отважится оспорить. К тому же Томотада знал, что поступил неразумно и сам виноват в том, что случилось: он вступил в отношения, на которые не получил разрешения, а это противоречило кодексу самурая. Теперь у него была одна – отчаянная – надежда: что Аояги захочет и найдет способ убежать, а потом они вместе совершат побег. После долгих сомнений он решил попытаться переправить ей письмо. Эта попытка, конечно, была очень опасна: любое послание, перед тем как попасть к адресату, могло побывать в руках у даймё. Поэтому посылать любовное письмо любому обитателю дворца было непростительной ошибкой. Но влюбленный отважился пойти на риск и, сочинив письмо на манер старинного китайского стихотворного послания, приложил усилия, чтобы оно попало в руки Аояги. Стихотворение было начертано двадцатью восьмью иероглифами старинного стиля. Эти двадцать восемь иероглифов помогли ему выразить всю глубину его страсти и всю боль разлуки с любимой:

Строки эти примерно можно перевести так: