Оккупировав Будапешт, немцы снесли здание еврейской больницы, где после бегства из Берегсаса годом ранее работала моя двоюродная сестра Илона. Персонал больницы перебрался вместе с медицинским оборудованием в близлежащую еврейскую школу и продолжил работу на новом месте. Частью этой команды была моя двоюродная сестра.

Тем временем в Берегсасе все шло своим чередом.

Даже после того как школа для меня стала недоступной, я продолжал ходить в хедер, сохранявший для детей своего рода образовательную среду. Последний хедер, который я посещал, размещался в доме раввина Гринвальда, где занятия продолжались почти до эвакуации в гетто. Мы стали старше, и учеба проходила на более продвинутом уровне, как в небольшой ешиве[18].

Хедер находился рядом с домом моего дяди Лазаровица. После занятий я часто навещал их. Лазаровицы жили в большом, внушительном комплексе и, без сомнения, были самыми богатыми и авторитетными среди членов нашей семьи. После отъезда Илоны в Будапешт и направления Моше в трудовой батальон в доме остались дядя Игнац и тетя Малка, а также их дети, Магда и Барри. Барри учился в Мункаче и вернулся домой после того, как нас исключили из школы. Моя тетя управляла магазином в центре города почти до самой нашей эвакуации в гетто.

31 марта в Берегсас вошло гестапо. Мы были обречены.

Незаметно для нас удавка медленно затягивалась на наших шеях.

Сразу после немецкой оккупации евреи получили новые инструкции, требовавшие, чтобы мы ходили с нашитой на одежду желтой звездой Давида. Вскоре поползли слухи, что немцы сгоняют евреев нашего района в гетто, чтобы, собрав их в одном месте, организованно отправлять на работы.

Важно напомнить, что к тому времени в нашем сообществе остались только пожилые мужчины, женщины и дети. Молодых людей, которые могли бы активно противостоять происходящему, не было, а если бы они и были, то поделать ничего бы не могли. Общее мнение сводилось к тому, что соблюдение руководящих указаний позволит нам продержаться до конца войны. А значит, самое правильное поведение – это склонить голову и подождать, пока буря пройдет.

Мы знали, что немецкая армия уже отступает по всем фронтам, и в наших сердцах жила надежда на скорое, полное и неминуемое поражение нацистской Германии. Но вскоре суровая реальность предстала перед нами во всей мрачной жестокости.

Новые правительственные указы предусматривали полный запрет на посещение кафе, поездки на поезде, посещение синагоги и появление на улице после шести вечера. Полиция следила за соблюдением этих правил со всей строгостью, требуя полного и беспрекословного повиновения. К сожалению, значительную помощь в насаждении новых установлений оказали немцы.