Следующие несколько дней свита и я были неразлучны. Большую часть времени мы проводили в дороге в машинах, где я сидела впереди, а три канарейки ютились сзади. Самым ярким впечатлением от малайцев осталось то, что они ни на секунду не умолкали, постоянно что-то щебетали на совершенно невообразимом языке и каждые несколько минут заходились добродушным смехом. Уезжая, они оставили свои адреса, телефоны и звали в гости в Малайзию. Сказали бы мне тогда, что через три года я перееду в эту страну и однажды даже заговорю на неведомом языке! Кто бы в это поверил?

Иногда мне кажется, что все важные и интересные события в моей жизни начинаются и заканчивается переводом. Переводом я зарабатывала на карманные расходы, еще когда была ученицей лингвистической школы гимназии № 178 в Ташкенте. Синхронный перевод сегодня – это любимая профессия, крыша над головой и – до пандемии – возможность очень много путешествовать. И именно на очередной переводческой работе в 2000 году я познакомилась с Николасом, будущим мужем.

Мы оба работали на «Кубке Президента», международном теннисном турнире в Узбекистане. До нашего знакомства Ник уже не раз подолгу бывал в Ташкенте по работе и даже немного говорил по-русски. А я, в то время студентка третьего курса, в очередной раз благодаря переводу нырнула в новый для меня мир – тенниса. И вот где-то между переводом на пресс-конференции и фотосессией с щедрым на автографы будущей первой ракеткой мира Маратом Сафиным на моем горизонте появился Ник. Появился и предложил проводить до дома в день, когда мы особенно поздно закончили работу после вечернего матча. Близилась полночь, мы шли пешком от остановки такси в кромешной тьме шестого квартала Чиланзара к моему дому. Стояла прохладная сентябрьская ночь, и на плечи мне был заботливо наброшен пиджак. Уж не знаю, что за парад планет произошел тогда над нашими головами. Но именно тогда началась наша долгая история.

Прошло полтора года. Я училась на последнем курсе университета и жонглировала еще кучей разных начинаний. Учила испанский и французский, работала в одной испанской компании, ходила на курсы сальсы к знакомому костариканцу и была по уши влюблена в Николаса. На дворе стоял апрель. Посреди всеобщего всплеска студенческой романтики мое счастье омрачилось тем, что запланированный рабочий приезд Ника в Ташкент был отменен, а получить частную визу в Узбекистан тогда было едва ли не сложнее, чем шенген. Мы не виделись уже несколько месяцев, и получалось, что лучшим выходом из ситуации была моя поездка в Малайзию. Николас манил романтикой песчаных пляжей в Андаманском море. Тем не менее «лучший выход» вполне ожидаемо вовсе не казался таким маме. И, однажды заикнувшись о возможности такой поездки, я приняла благоразумное решение больше этот разговор не заводить.

В один прекрасный день, страдая от разлуки, я плакалась в жилетку двум подругам-однокурсницам. И тогда одна из них воскликнула, что мне все-таки нужно самой слетать в Малайзию. На мои возражения было авторитетно заявлено, что маме о поездке знать не обязательно. А как все обставить, мы придумаем. И тут у меня вдруг возникло невероятно легкое ощущение, что из-за туч вышло солнце и на моей улице наконец-то тоже перевернулся грузовик с шампанским и шоколадными конфетами. Ближайший рейс в Куала-Лумпур вылетал через четыре дня. В университете как раз нарисовалось двухнедельное окно между занятиями и практикой. Боясь растерять всю смелость и передумать, я решила действовать незамедлительно.

Когда я сейчас вспоминаю ту неделю, то даже не представляю, как можно было успеть столько всего за четыре дня и действовать при этом конспиративно в лучших традициях подполья. Прежде всего в Малайзию был отправлен восторженный имейл в пару строк, где было написано, что Я ЛЕЧУ! Не менее восторженный ответ на пару страниц пришел незамедлительно. Там были и организационные моменты, и советы бывалого путешественника, и целый воздушный замок из планов романтического отдыха в Малайзии.