Самолет, словно гоночный автомобиль, рванулся с места, заставляя пассажиров прижаться к спинкам кресел. «Боинг» набирал скорость, взмывая в воздух и оставляя далеко внизу стамбульский аэропорт с его небольшими строениями.

Как частый пассажир, я давно привык к тихому вздоху облегчения после взлета, который всегда звучит, хотя я и перестал на него обращать внимание. Борт продолжил набирать высоту, двигаясь гладко по курсу. Пассажиры расслабились, отстегнули ремни, стюардессы предложили напитки. Но внезапно корпус самолета сотряс мощный толчок. Через секунду последовал еще один, и фюзеляж задрожал. Вибрация стала сильнее. Бах! Самолет резко качнуло в одну сторону, потом в другую, затем произошел небольшой тангаж[1] – нырок вниз. Пилот уверенно вернул машину в горизонтальное положение, но последовал еще один нырок. На третьем нырке, когда наша стальная птица пикировала, словно беркут, заметивший добычу, из глубины салона раздался всхлип: «Мамочки!»

Мой сосед никак не отреагировал на тряску; остальные пассажиры рядом с нами вцепились в ручки кресел; женщина в соседнем ряду подняла глаза, шепотом читая молитву. По салону прокатилась волна тревоги.

Я встретился взглядом с молоденькой девушкой, сидящей неподалеку, и прочел в ее глазах ужас. Видимо, она впервые оказалась в такой ситуации. Бедняжка так сильно сжала руками подлокотники, что на пальцах побелели костяшки. В одну секунду она покраснела, а затем побледнела, ожидая самого страшного исхода. Мне стало жаль ее – у нее явно была паническая атака.

Приложив усилия, чтобы преодолеть небольшую гравитацию, я немного подался вперед и твердым, уверенным голосом произнес:

– Are you OК?![2]

Девушка вздрогнула и уставилась на меня ничего не соображающим взглядом.

– Can you hear me?[3]

От моего спокойного голоса она стала приходить в себя и кивком головы дала понять, что понимает, о чем я говорю.

– We hit some turbulence but the pilots have already handled the situation. See, the plane isn’t shaking anymore?[4]

Мы действительно летели почти горизонтально. Время от времени корпус еще потряхивало, но это были последние толчки, предсказывающие, что борьба с воздушными потоками закончилась. Девушка окончательно пришла в себя и выпрямилась:

– Sorry, – забормотала она. – I had never experienced anything like this before… – речь была еще невнятной, но румянец уже играл на ее щеках. – Thanks![5] – выдохнула она и одарила меня благодарным взглядом.

Откинувшись обратно в свое кресло, я уловил изумленный взгляд моего соседа, который с любопытством наблюдал за мной.

– А вы случайно не пилот? – с любопытством уточнил мой сосед. Его интуиция поражала.

– В каком-то смысле, – отозвался я с улыбкой. – Прошел курсы пилотирования легких самолетов некоторое время назад.

– Вот откуда такая уверенность в голосе, – с улыбкой отметил он, дружелюбно похлопывая меня по плечу. Его взгляд был полон искренней симпатии. – Я вот, честно говоря, немного волновался, но ваша уверенность передалась и мне.

– Болтанка, сэр! – сказал я, подражая невозмутимому дворецкому из «Шерлока Холмса», и это окончательно разрядило обстановку. Окружающие пассажиры улыбались, расслабившись после напряжения.

– Вероятно, это был воздушный поток, – продолжил я уже обычным тоном. – Но наши пилоты справились блестяще.

Мой сосед согласился и, жестом позвав стюардессу, попросил стакан воды без газа. Я смотрел в иллюминатор: внизу безмятежно проплывали облака – величественные, гордые и, как всегда, абсолютно чуждые к людским тревогам.

– Но ведь вы наверняка поначалу паниковали, как эта юная леди, – не унимался незнакомец, кивая на прежде испуганную девушку.