– И чем вы заменили удовольствие от скорости? – проницательно спросил «дед».

– Здоровым образом жизни! – мы оба в шутку чокнулись стаканчиками с минеральной водой, которые недавно принесла стюардесса.

«Гибсон» философски заметил:

– Мне было сложно отказываться от привычной дозы адреналина, но возраст, знаете ли, дает о себе знать. Однако я иногда балую себя кайтсерфингом!

Чуть было не подавившись минералкой, я постарался не выдать своего удивления. Такой экстрим, и в его-то годы? Я сам уже несколько лет все время заново начинаю приручать этого зверя! Хотя сколько ему лет? Во время такого живого диалога было уже неловко об этом спрашивать.

– Да, – продолжал удивительный «дед», – уже лет пять увлекаюсь. Сперва трюки мне давались сложно: эти лупы, взлеты… Но потом… В целом осваивать кайтсерф мне мешал страх, о котором мы с вами как раз говорили. Этот «воздушный змей» всегда привлекал своей непредсказуемостью: один резкий порыв ветра – и жизнь в тот же миг может оборваться.

– Я пробую уже несколько лет, но… мне пока не удается профессионально обуздать это чудовище. И пожалуй, вновь соглашусь с вами – диалог со стихией абсолютно непредсказуем и весьма опасен.

– Опасен не то слово! Однажды я плавал на Маврикии. Жаркий день, ветер! Я чувствовал, что сегодня все должно сработать – я наконец-то взлечу вверх! Кайт шел по волнам, как по маслу, с брызгами разрезая барашков на гребнях. Живописную бухту окружали холмы, зелень которых еще больше оттеняла лазурную воду… – сосед мечтательно вздохнул, в глазах заиграли краски воспоминаний. – Рядом тренировались новички. Молодой парень ждал инструктора, который по какой-то важной причине отлучился на берег. Вдруг он не справился со стропами, и они упали прямо на меня. К слову, это такие тонкие лески, очень опасные! Могут и голову запросто отрезать, если зазеваешься. Парень начал тянуть планку на себя, и я почувствовал как они впиваются мне в кожу, сдавливают грудь, стало трудно дышать. Еще немного, и меня бы разрезало на части, как индейку на праздничном столе в День благодарения. Помню, что изнутри начала нарастать паника. Всеми силами я пытался сохранять спокойствие. И что есть мочи закричал: «Бросай планку! Скорее!» От неожиданности он побледнел, растерялся!.. Но через секунду отпустил. Я со скоростью света начал выпутываться из этой паутины. В итоге отделался огромным синяком и поблагодарил всех святых, что обошлось.

– Да уж, ну и история, – я был впечатлен. – Я и сам не раз попадал в жутковатые морские приключения. Не захочешь – поверишь в высшие силы.

– В наше время не очень все это приветствовалось, неофит я никудышный, но в такие моменты, конечно, молитва вспоминается сама собой. Генетическая память, – он вскинул брови и назидательно поднял палец.

– В моей молодости за религию тоже по головке не гладили. Было общество, правила, атеизм! В то время для меня важно было быть внутри системы: октябренок, пионер-всему-пример, староста, ну и далее по иерархии. Я был такой отличник, надежда и опора родителям, обществу.

– Боялись не соответствовать? – сосед понимающе закивал головой.

– Так точно! – военным тоном в шутку ответил я. – Помню случай из детства. Зима, сибирский мороз ниже –30, и я – первоклашка, которому до школы надо идти пару километров. Можно было не ходить, даже по радио объявили! Но нет. Я собрался, взял портфель, сложил тетрадки и ручки, прихватил из дома классический советский бутерброд – батон с докторской колбасой – и, намотав шарф по глаза, побрел до школы. А когда зашел в класс, увидел лишь одну девочку, которая из-за плохой успеваемости всегда сидела на задней парте. Получается, что пришли только мы вдвоем из всего класса: круглый отличник и заядлая двоечница.