Мужчина должен походить на его отца: суровый, воевавший в революцию с самим Буденным! А сейчас работает на заводе, стахановец! Он любимой стране помогает. Станки делает. И еще что-то, о чем не может говорить, потому что работает в закрытом цехе. Вот какой у него отец!

А ты сиди, нуди на этих глупых уроках про всякие глупости! Ладно, если еще стихи попадаются революционные! А то про любовь! Фу! Девчонки дуры, понятно, им бы только про любовь! Хихикают, краснеют, теребят атласные бантики свои, когда вслух читают. Не уроки, а каторга!

И Вера Соломоновна зануда редкая. Хоть и говорят, что в гражданскую тоже сражалась. Чем? Стихами своими беляков била? То-то бы испугались они ее.

На любую тему у нее – стихи. Даже на классном часе провинившегося Петьку она стихами отчитывает, к месту вспомнившимися. Из всех уроков литература – самый бесполезный урок. Так рассуждал Петька по дороге домой.

Вот для чего она, в сущности, нужна? Петька пнул обломок кирпича и оторвал подметку у ботинка. Попадет от отца, вздохнул Петька. Опять уши надерет. Придет Петька завтра в школу, а Вера Соломоновна уж найдет, что сказать про его уши…

Петька снова вздохнул и принялся размышлять. Вот математика – «царица наук», так говорит отец. Хоть Петьке и не нравится слово «царица», старорежимное слово, не может быть в рабочем государстве «цариц», пусть даже и в науках.

Петька остановился и посмотрел на просящий кашу ботинок. Из дыры высовывался голый и чумазый палец. Он пошевелил пальцем, рассмеялся и пошел дальше, рассуждая. Нравилось Петьке рассуждать. Как взрослый.

Да, математика важная наука. Самая, наверное, наиглавнейшая! Только вот сложная. Варька хорошо соображает. Петька нахмурился. Варька… косички смешные и конопушки… улыбается…

Конец ознакомительного фрагмента.