Репрев с гордо поднятой головой подошёл к копью и взял его в пасть. Пристыженный Алатар подскочил к нему, намереваясь перехватить копьё, помочь.

– Ну, прости меня, ладно тебе! – Алатар крутился рядом с Репревом, выгибал шею, чтобы быть с ним вровень, но копьё отбирать не решался, ловя на себе злые от обиды взгляды Репрева. – Горячая у нас, у бенгардийцев, кровь.

Репрев изрыгнул копьё – оно покатилось по траве, но точный и резкий удар чёрной лапы остановил его.

– Кровь у вас горячая?! – прорычал Репрев. – А давай-ка я тебе её пущу и мы проверим, какая она горячая!

Тигр оббежал прижатое к траве копьё и встал напротив Репрева, сказав:

– Я прошу у тебя прощения.

– Просишь, а выглядит так, будто делаешь одолжение. И сдалось мне твоё прощение, если ты и дальше будешь принимать меня за того, кто завидует твоей силе.

Репрев уже хотел было снова взяться за ратовище, но так и застыл с раскрытой пастью – бенгардийский тигр Алатар склонился в поклоне: высоко поднял зад, прижал к животу хвост, закрыл глаза и лбом сломал росший некстати лопух. Много видел за свою недолгую жизнь Репрев: счастливых вдов, богача, что никогда не воровал – умер только рано и как-то внезапно, – кинокефала, что не любил апельсины. Но видеть поклон бенгардийского тигра ему приходилось впервые. Никогда бенгардиец не преклонится перед кинокефалом, а уж перед недееспособным…

– Вставай давай, а то последнее своё достоинство растеряешь, – сконфуженно пробормотал Репрев.

– У меня будет лишь одна просьба: ни одна живая душа не должна об этом узнать, – тихо проговорил Алатар, не изменяя своего положения и не открывая глаз.

– Мне всё равно никто не поверит, – сам до сих пор не веря в происходящее, ответил Репрев. – Ладно, тащи моё копьё. Но это не значит, что я тебя простил.

– То, что я сказал, я сказал в сердцах. Сила не в размере и не в обилии мышц: змея убивает тигра. У меня лишь передние лапы сильные, а посмотри на задние – какие они обделённые, – как-то извиняясь, рассмеялся Алатар, обернувшись и посмотрев на свои «обделённые» задние лапы.

– Где-то я слышал, что тигры могут своими хвостами деревья рубить, – сказал Репрев.

– Ещё скажи, что мы воскрешать умеем, – хмыкнул тигр.

– С вас станется.

Алатар легко, как хворостинку, поднял в зубах копьё. Репрев потащился чуть поодаль, с чувством, будто его раздели донага.

Агния была не в восторге, когда увидела Репрева с копьём. Ещё на подходе к их привалу он попросил Алатара передать ему его сокровище: не хотелось Репреву перед Агнией выглядеть слабее бенгардийского тигра.

Репрев спешил к Агнии, высоко задрав морду с растянутой улыбкой, гарцуя, и счастье лилось из него через край, размашисто и живо виляющий хвост служил тому подтверждением. Положив к ногам Агнии копьё, он выжидающе уставился на неё – так кот смотрит на своего хозяина, когда притащит в дом мышь.

– Что ты опять нарыл! – всплеснула она руками. – Признавайся, ведь опять рыл?

– Ну, что ты сразу начинаешь, Агнушка! Ничего я не рыл. Я его из реки достал!

– А ты-то, – пристыдила она Алатара, – тоже мне, бенгардийский тигр! Зачем позволил ему забрать эту палку? Валялась бы себе там, где валялась.

– Я не могу ему запретить, – как всегда сдержанно, ответил Алатар. – И к тому же это копьё может быть такой же диковинкой, как искренник.

– И что в нём такого диковинного? – Агния строго взглянула на тигра.

– Мы… ещё не выяснили, – прочистил он горло кашлем. – Но скоро узнаем.

Агния перевела взгляд на украшающий теперь могучую грудь Алатара искренник.

– Репрев отдал тебе искренник? – поразилась она. – Как ты его уговорил? Что у вас там произошло, у ручья?