– У тебя ещё Астра есть – вот его и учи! А меня не трогай. А что про Агнию и Умбру – не твоего ума дело, что-нибудь да придумаю.

Репрева зацепило высказывание Алатара о добытчике, но он не сорвался лишь потому, что хотел поскорее покончить со всей этой рыбалкой и вернуться к Агнии, и на то были свои причины.

– Любой другой сказал бы: «Как знаешь – дело твоё», но не я. Потому что дело это не твоё, а наше, общее. Астра может ловить рыбу, как это делают все кинокефалы, – руками, соорудив снасть, а ты…

– А я… что? – оборвал Алатара Репрев. – Я не кинокефал, и у меня нет рук, хочешь сказать? Недееспособный? Никак тебе не уяснить: между мной и Астрой нет разницы, а в чём-то я даже лучше него. И я бы преспокойно обходился без помощи фамильяра, но Умбра стал мне ближе, чем фамильяр. Я бы ни за что, никому и никогда не позволил заботиться обо мне, как о каком-то беспомощном существе! Я сам в силах о себе позаботиться.

Репрев повернулся к тигру спиной, ударив по ручью хвостом.

– Но факт остаётся фактом: у тебя – лапы, а в лапах удочку тебе не удержать. И даже будь у тебя руки, а в руках – удочка, ты бы с ней не совладал. Поэтому ты должен научиться тому, чему тебя учу я. Ты меня слушаешь?

Но когда Алатар подошёл к нему и посмотрел в его морду с нахмуренным лбом, сдвинутыми бровями и охотничьим взглядом, понял – его не слушают.

– Что ты там разглядываешь? – спросил бенгардиец.

– На дне – там блестит что-то… – медленно проговорил Репрев.

– Под водой всегда что-то да блестит, рябит, сверкает: солнце, рыбья чешуя, песок. Жаль, что ты не был таким внимательным на моём уроке: глядишь, от твоей рыбалки и вышел бы какой толк.

– Да не рябь это, не чешуя и не песок, это нечто другое, – с той же неспешностью говорил Репрев, подкрадываясь к источнику таинственного блеска.

– Ты как сорока, – усмехнулся в свои роскошные усищи Алатар, – падок на всё блестящее. Наверное, мне стоило сказать, что я обронил в ручей золотое колечко. Быть может, тогда ты бы серьёзнее и с большим воодушевлением отнёсся к нашим занятиям.

– Шути, шути, но я…

Репрев не договорил – нырнул под воду и после волнующего затишья и лопающихся пузырей на поверхности вынырнул, уже держа в пасти…

– Копьё! – так и ахнул Алатар.

Репрев вприпрыжку побежал к берегу и уложил копьё, как младенца, в высокую, ещё не давшую цвета плакун-траву. Рассмотрев находку, он разочарованно объявил:

– Всего-навсего железная палка с острым концом. Я перестал с такими играть, когда мне стукнуло семь.

– Ты безумец, только взгляни: ратовище выполнено из цельного куска обсидиана, а приглядись, приглядись, что за необыкновенные узоры в виде листьев папоротника его украшают – чистое серебро! – до самого наконечника овивают! – восхищался Алатар, ползая вокруг копья и бережно снимая с него лапой паутину ила.

– А ещё меня называл сорокой. На себя бы посмотрел. Крутишься вокруг моего сокровища, уже глаз на него положил. Как ты определил, что оно сделано из обсидиана и украшено серебром? И кто-то ещё сражается на копьях? Ну, кроме смилланян.

– Если ты не заметил, королевский дворец в Бенгардии, его башни выполнены из обсидиана, а уж распознать серебро – кому ума недоставало.

– То есть ты хочешь сказать, что эта железная палка очень и очень дорогая? – с надеждой в голосе уточнил Репрев.

– Да копьё бесценно! А ты – палка, палка, эх! Ты нашёл самый настоящий клад. Я горжусь тобой, Репрев.

Репрев погрузился в сладкие грёзы: «Настоящий клад! Вот вернёмся домой, продам копьё, и тогда заживём! Куплю скромный – нет, почему же скромный? нескромно огромный! – дом у моря, где-нибудь на Смилле. Агния всегда мечтала там побывать, а я обещал исполнить её мечту! Будет апельсиновый сад. Будем пить пентагонирисы на веранде и любоваться закатом. Как должен быть красив на море закат! Солнце тушится об горизонт с розовой дымкой, приглашая чёрную, как этот обсидиан, ночь с такими крупными звёздами, что они сами как апельсины на ветке. Подарю Агнии самое дорогое платье: пусть саблезубые соседки вымрут от зависти! А Умбре подарю большой-большой телескоп, такой большой, что он не поместится у него на чердаке, и весь его шкаф забью всякими-разными окаменелостями, метеоритами, камнями и прочей ерундой, что он так любит. Будем жить припеваючи, подальше от этого Коридора, от этой малахитовой травы и этого острова! Как будет хороша жизнь без Астр и тигров».