– Это их личное дело, – пожала плечами Тори. – Музыку нельзя оценить объективно. Если этот Шведов готов продавать свои сочинения за копейки, флаг ему в руки.

– Да, если бы я наблюдал за ситуацией со стороны, я бы тоже так к этому отнесся. Но в дело оказалась втянута моя дочь. Алена восхищается Немировским именно из-за его предполагаемого таланта. Она не дура, понимает, что во многих случаях он ведет себя как полная скотина. Однако дочь списывает это на «странности творческих людей». Если она поймет, что Немировский – вор и мошенник, розовые очки придется снять.

– Ну так в чем проблема? Покажите ей все, что наскребли ваши детективы. Не думаю, что вы так уж боитесь разбить дочурке сердце.

– И снова вы меня недооцениваете, – заметил Токарев. – Или меня, или степень моего коварства, тут сказать сложно. Я показал Алене результат расследования почти сразу же, как только получил его.

Но все-таки он оказался здесь, и Тори несложно было догадаться, что произошло после разоблачения.

– Алена не поверила вам?

– Ни единому слову. Она решила, что я придумал эту историю, чтобы очернить возлюбленного в ее глазах. Немировский по-прежнему на пьедестале.

– Как насчет того, чтобы умыть руки? – поинтересовалась Тори. – Вы сделали что могли, родительский долг выполнен. Позвольте дочери набивать собственные шишки, не думаю, что она долго с ним проживет.

– Да, вероятнее всего, этот брак окажется недолгим. Но Алена – натура нежная, не из тех, кто переносит травму и остается на ногах. Даже сейчас расставание с кумиром станет для нее тяжелым ударом. Но если со всем этим будет связана шумная и грязная процедура развода, станет только хуже. Немировский не уйдет тихо, он сделает из разрыва отношений скандал, призванный повысить собственную популярность – люди любят скандалы. Я понимаю, что детям нужны уроки. Но есть разница между уроком и пыткой. Думаю, в этой ситуации самым ценным и вместе с тем безопасным уроком для Алены станет принятие правды.

– Очень может быть. Но это возвращает нас к главному вопросу дня: при чем здесь я?

– Я бы хотел, чтобы вы убедили Илью Шведова вернуться к людям и заявить свои права на музыку, которую он создал.

Чего-то подобного Тори ожидала – какие еще варианты? Но предложение все равно оказалось настолько нелепым, что у нее пока не было слов. Хотелось рассмеяться, однако она сдерживалась.

Токарев же воспользовался паузой и невозмутимо продолжил:

– Я понимаю, что это несколько необычно. Но когда я узнал подробности о том, где сейчас скрывается Илья Шведов, я понял, что попытка достучаться до него будет только одна. Если она провалится, это сделает его еще более настороженным, да и Немировский поймет, на что я делаю ставку…

– Так, стоп, подождите! – опомнилась Тори. – Уж не знаю, кого вы ищете, но со мной вы точно ошиблись. Я – бизнес-консультант. Я анализирую положение на рынке и составляю для компаний план действий, помогающий превзойти конкурентов. Иногда – редко! – мне приходится для этого немного понаблюдать за деятельностью конкурентов изнутри, устроившись в их фирму. Но все это я делаю легально, никакую информацию не краду.

– Но вы умеете ее находить. Даже ту, которую люди очень хотят скрыть.

– Вы, я так понимаю, намекаете на дело Капралова?

– Не только.

– Да, такие случаи бывали, – признала Тори. – Когда я попадаю в компанию конкурентов и вижу, что там откровенно нарушают закон, я могу сообщить об этом куда следует, и это упрощает жизнь моих заказчиков. Ну и что? Если нарушений нет, проблем не будет, все просто. Но все, что я делаю, от разработки стратегии до слежки, связано исключительно с деловой сферой. Я не лезу в любовные дела! Это не мой профиль.