Есть в анналах волшебного «Голливуда» прикольная вещь, называется она «Однажды на Диком Западе» с Питером Бронсоном. Там означенный Питер выгружается на пустынном полустанке и встречается с молчаливыми «коллегами». У них короткий диалог, в полной тишине и четыре выстрела. Для чего это я? Вот рождены мы русские, чтобы сказку сделать ассиметричной былью. У меня тоже сейчас за спиной стоял железнодорожный вагон без колёс, а по мере моего неторопливого приближения все эти «милашки» молча раздвигались и обступали вокруг меня большой подковой и, не шелохнувшись, смотрели на меня.

Я затылком чувствовал, как повариха и крупная официантка из кафе прилипли к окнам.

Наконец один из них вышел вперед и «сказал», показывая пальцем на «Ниву»:

– Там большое зло, Михаил. Вы знаете об этом?

– Вы для этого приехали сюда всем этим автобусом, чтобы открыть мне глаза?

Не сердитесь, Михаил. Мы здесь для другого. Мы просим у вас помощи и спасения.

– О как! Котировки упали? С чего бы это?

– Вы многое не знаете, молодой человек, но Хозяйка убивает нас… каждый день. – Он оглянулся на своих «соплеменников» и показал пальцем на «Ниву»: – из-за этого.

– Поподробнее, пожалуйста. И почему ко мне претензии?

Хотя я уже догадывался. Их было «человек» стосорок и совместно они могли меня просто нашинковать на мелкой терке. Но они не шинковали, а жалко жались друг к другу. Перепуганные. Дети, всюду дети и у этих были прималенькие малюсенькие хоботки и умные глазки.

– Это просто, Михаил. Вы сейчас сильнее её и мы просим вас. Спасите наших детей хотя бы!

– А где ваши старики?

– О! Они немощны, и она на них плюнула, Михаил.

– Ну, Михаил, Михаил. Что дальше? Не тяните резину. С чего это она озверела?

– Всё просто. Она беспокоится о потомстве и уничтожает конкурентов. Сейчас мы её конкуренты. Но, увы, люди, тоже заблуждаетесь на свой счет. Закончит с нами, потом займется вашими детками.

– Кстати о детках, раз уж вы такие сердобольные. Где моя внучка и дочка? Настоящие!

Возникла пауза.

– Вот что, давайте-ка разговаривать лингвально, а то всех переполошим, – подумал я и сказал вслух: – Вон братело уже шашлык сжег.

Все тут же заулыбались как по команде и заговорили. Получилось, как щелчок тумблера, вернувшего звук.

Этот самый бойкий мужчина в кавычках был пожилой с белыми висками человек, в белой рубашке, отглаженных брюках и совершенно девственных туфлях, слепящих блеском. Как потом выяснилось, профессор права Екатеринбургской юридической академии.

– Спасибо, что выслушали, – произнес он.

– Вы не ответили.

– Мы знаем, о чем вы спрашиваете, но примите это как мужчина. У вас не было детей с вашей женой. Никогда. Это были наши женщины и рожали они наших детей.

– Я давно догадываюсь о чем-то таком, но я хочу видеть тех, кто был ими. Они с вами?

– Нет. Увы, они далеко. Они успели убежать.

– А вы?

– А мы собрались в кучу. Почти все, кто живет в России. Нас осталось сорок девять. И мы вместе одновременно ей не по зубам, но у неё есть один козырь.

– Доктор?

– Да. Вы поймите, нам трудно просить человека о помощи. Это нонсенс. Мы несомненно сильнее вас, людей в своё время и вывели как вид для обслуживания таких как мы. Но так случилось, что мы на пороге исчезновения.

Я улыбнулся.

– Не смейтесь. Это касается и человечества. Яйцеклады размножаются в геометрической прогрессии. Они оставят вас столько, сколько необходимо им. Они безжалостны. Они – машины для жизни, этика и мораль не для них. Так решила природа для сохранения баланса. Вы ведь не будете отрицать неизбежность смерти, вот эти наоборот праведники жизни. Они утверждают неизбежность разумной жизни. Увы…