Это он во время последнего «саммита» удачно свалил меня с первого же удара дотянувшись до моего подбородка, но благородно, как оказалось единственный из местных, невоспользовался своими нижними конечностями в модных туфлях на платформе. А я поднявшись не остался в долгу и на неделю сделал из него циклопа и тоже не добивал, не имею привычки. Через это, элементарное джентльменство мы и стали лучшими друзьями. Это он меня угощал «фирменными» огурцами., а поскольку остальная часть молодёжи не была столь щепетильной в том вопросе, то и «плодово-ягодное» я с ними дегустировал редко.

– Миша, говорят всю ночь свет в зале горел? – окликнула меня начальница, когда я поздоровался и прошмыгнул в коридор.

– Да, нет Клара, не всю ночь, минут десять, я лампу менял в проекторе, – соврал я.

– А свет зачем?

– Отвёртку с вечера уронил.

– Сегодня бы поменял, днём.

– Некогда, на току дежурю.

– А сейчас, что собрался делать?

Я не знал, что ответить и промолчал. В кинопроекторной я первым делом хлопнул на стол коробку первой части «Не могу сказать прощай», торопливо открыл крышку и на просвет взглянул на последний кадр. Так оно и есть! Хэппи энд! Плёнка не перемотана! Значит всё таки киносеанс был!

В зале послышались гулкие шаги, я всё вернул на место и вдруг вспомнил как утром открывал тяжёлый крюк в тамбуре!

– Пойми Миша, – показалась в дверном проёме Клара, – я не против, если ты ночуешь, но свет нельзя включать. Пойдут по древне всякие глупости и сплетни.

– Извините, но серьёзно, надо было лампу заменить и прокалить вот и включал на время.

– Ну ладно, а у тебя тут порядок, молодец, – похвалила мой труд начальница.

Закрыв дверь пректорной на ключ, я потихоньку прошёлся вдоль окон и подёргал их, но они все были закрыты ещё со времён постройки. О чём свидетельствовали экспозиции мадам Тюссо из мух, пауков и паутины в каждом междурамном пространстве. Пожарные двери тоже никогда не открывались. Крючки были закрашены вместе с дверями и присохли намертво!

Дела! – подумал я и подался на мехток принимать дела у сменщика, старшего электрика отделения.

Николай, незнаю его отчества, пожилой и круглый из-за «пивного благоприобретения», встретил меня на крыльце.

– Ну как погулял? – радостно потёр он руки.

Видимо радуется за коллегу, подумал я, но ларчик открывался просто.

– Теперь я, ты отдохнул, теперь я, уеду в город на два дня, – назидательно и официально бросил он на стол журналы приемные и по технике безопасности.

– А мне можно? Если что у меня на силовые допуска нет. Я ведь только практикант, – засомневался я.

– Тех минимум сдавал? – назидательно спросил собирающийся Николай.

– Сдавал.

– Удостоверение есть?

– Есть, но у меня только на бытовые сети.

– Ты здесь уже два месяца, аварии были?

– Нет.

– То-то, у меня как в аптеке, уже сто лет аварий нет.

– По закону подлости будут, – вставил я, понимая, что его не убедить.

– А ты плюнь три раза через левое плечо.

Николай сел на свой, женский, без рамки велосипед и виляя повёз своё «благоприобретение» за ограду мехтока.

– Отпустил? – подал голос сторож, дед, Фёдор Алексеевич.

– На два дня.

– Ну и дурак, теперь раньше недели не жди, пока все пиво в городе не выпьет.

Я конечно расстроился, но куда против местных попрёшь.

– Ладно, будь что будет, в крайнем случае приедет электрик с центральной усадьбы, позвоню главному инженеру, завтра утром. – успокоил себя я.

– Фёдор Алексеевич, – через пол часа вернувшись с обхода, я протягивал сигарету сторожу, – вы всех в деревне знаете?

– Да, конечно, – довольный моим предложением задумался дед. – А какая тебе нужда?

– Вы не знаете к кому приезжает городская внучка. Такая высокая, чёрненькая, коса во, – показал я, по пояс.