– Было как-то не до того… Это имеет отношение к делу?

– Нет…

– Кто твой муж?

– Его зовут Даниил Погожев. Он мастер-камнерез.

– О как! Оригинально! Данила-мастер, значит?

– Среди своих его так и зовут. Он очень хороший мастер! – опять с вызовом выпалила Марина. – Он учился у самого Анатолия Кузнецова, если тебе это что-нибудь говорит.

– Ничего, – улыбнулся Тихонов. – Однако продолжай.

– Кузнецов – единственный оставшийся мастер старой школы – Оберюхтина, Бакулина, наследник их традиций. Даниил закончил его курс. Работает по малахиту и другим уральским самоцветам. Живем мы в Нижнем Тагиле. Там он открыл небольшую лавочку, где торговал камнерезными изделиями как собственными, так и своих друзей…

– Малый бизнес? Довольно рискованно.

– Кто бы говорил! – огрызнулась Марина. – Можно подумать, у тебя иначе!

– Иначе. Потому что частных детективов не крышует братва.

Она вздрогнула.

– Откуда ты знаешь?

– На него наезжали?

– Были разговоры. Весьма неприятные. Он хотел пойти в милицию.

Кирилл вздохнул.

– Пошел?

– Должен был.

– Должен?

– Я точно не знаю. Уехала в командировку на неделю. Звонила ему, конечно. Он сказал, что ходил, но на мой вопрос «И как?» ответил уклончиво: «Дома расскажу».

– Понятно…

– Что тебе понятно?! – вдруг вскинулась Марина.

– Когда преступная группировка «держит» город, милиция обычно скорее имитирует борьбу с ней, чем всерьез ее ведет. Насколько мне известна ситуация с тагильской братвой, там именно так. Я прав?

– Не знаю.

– Ты что, не поговорила с ним по возвращении?

– В том-то и дело: он исчез, а магазинчик сгорел! И машина его тоже пропала! – на глазах Марины выступили давно сдерживаемые слезы. – Кир, я не знаю, что делать! Помоги – мне не на кого больше надеяться!

– В милицию заявила?

– Конечно. И заявление они приняли, только ты ведь сам сказал, что на них надежды мало.

– Это верно… – Кирилл помолчал. – Марина, я должен тебе кое что объяснить, и ты выслушай меня, не перебивая.

– Хорошо.

– Я в Екатеринбурге прошел все этапы криминальных войн. Когда «центровые» всех гнули под себя, когда «Уралмаш» разбирался с «Центром», а потом с пришлыми. Видел, как победившая уралмашевская братва наводила в городе свои порядки. У меня в этом деле большой и, во многом, печальный опыт. Так вот, в подобных делах в девяти случаях из десяти пропавшего больше не видели среди живых.

– Но ведь тела не нашли!

– А их находят далеко не всегда. Когда группировка убирает кого-нибудь, если только это не показательная казнь, она старается замести следы и, в первую очередь, спрятать труп. Да так, чтобы не нашли. Как говорится, нет тела, нет дела.

Марина резким и даже каким-то злым движением стерла слезы с лица.

– А ведь я успела забыть, каким бессердечным ты бываешь!

– Прости, – Тихонов действительно выглядел виноватым. – Профессиональный цинизм. Я просто не хочу, чтобы ты питала иллюзии. Да, есть шанс, что твой муж еще жив, но он не так уж велик.

– Я понимаю. Но не успокоюсь, пока мы не найдем его живого… или мертвого. Ты поможешь мне? Я заплачу́ – деньги есть!

– Помогу, куда я денусь? Только о деньгах давай потом. Сначала расскажи о муже и его контактах все, что тебе известно.

– Не связывайся! – буркнул Василий Демин и снова присосался к здоровенной кружке ледяного пива.

– И это все, что ты можешь мне посоветовать? – Кирилл разочарованно откинулся на спинку стула. – Признаться, Васек, я от тебя ожидал большего.

– Чего же больше? – искренне удивился Демин. – Хороший совет. Жизненный. Если послушаешь, по крайней мере, свою жизнь сохранишь.

Кирилл с удивлением посмотрел на собеседника. Демин был из крутых. Реально крутых – из команды ликвидаторов самого Курдюмова. И пороха криминальных войн не просто понюхал – он им пропах. Так что слышать подобное от него было странно и тревожно.