Я сидел в машине и ждал, когда выйдет Синди.

Было душное утро.

Я, должно быть, уснул в машине. Не знаю, что меня разбудило. Но теперь ее «мерседес» задним ходом выезжал на улицу. Она развернулась, поехала на юг, и я пристроился сзади. Красный «мерседес». Я проследовал за ней до шоссе на Сан-Диего; она встала в левый ряд и дала по газам. Семьдесят пять миль в час. Похоже, ей не терпелось. Ей приспичило. Что-то шевельнулось у меня между ног. Лоб покрылся пленкой пота. Она разогналась до восьмидесяти. Как ее разбирает, суку! Синди, Синди! Я держался в четырех корпусах за ней. Я ее прищучу, так прищучу, как ее никто не прищучивал. Вот так! Настичь и оформить. Я Ник Билейн, я покажу ей, где раки зимуют! В зеркале заднего обзора замелькал красный огонь.

Черт!

Я перешел в правый ряд, остановился на обочине, вылез. Полицейские остановились в пяти корпусах от меня.

Вылезли и встали по обе стороны от своей машины. Я направился к ним, полез за бумажником. Высокий выхватил из кобуры револьвер, навел на меня.

– Стоять!

Я остановился.

– Какого черта – ты застрелить меня хочешь? Ну, давай, давай, застрели меня!

Низенький зашел сзади, завернул мне руку, подвел меня к полицейской машине и бросил лицом на капот.

– Говнюк! – сказал он. – Знаешь, что мы делаем с такими засранцами?

– Да уж как не знать.

– Смотри, какой умный засранец! – сказал низенький.

– Спокойно, Луи, – сказал высокий, – у кого-нибудь может оказаться видеокамера. Тут не место.

– Терпеть не могу умных, Билл!

– Мы его оформим, Луис. Оформим по всем правилам, но попозже.

Я был прижат к капоту. Автомобили на шоссе притормаживали. Зеваки глазели.

– Кончайте, ребята, – сказал я, – из-за нас затор на шоссе.

– Ты думаешь, нам не насрать? – спросил Билл.

– Ты угрожал нам, ты бежал к нам и лез рукой за пояс! – завопил Луи.

– Я полез за бумажником. Я хотел показать вам удостоверение. Я детектив с лос-анджелесской лицензией. Я вел наблюдение за подозреваемым.

Луи выпустил мою руку из мертвого захвата.

– Встань.

– Сейчас.

– А теперь медленно достань бумажник и вынь водительские права.

Я вручил ему сложенный листок.

– Это что еще такое? – спросил он. И вернул мне. – Разверни и отдай обратно.

Я развернул и сказал:

– Это как бы временные права. Старые у меня забрали – я не пересдал экзамен, письменный. А с этими я могу ездить в течение недели, до следующего экзамена.

– Ты что же, экзамен не сдал?

– Да.

– Слышишь, Билл, этот урод не мог сдать на права!

– Ну? Правда?

– Голова была занята другим…

– Похоже, она у тебя ничем не занята, – фыркнул Луи.

– Ну смех, – сказал Билл.

– И ты, значит, зарегистрированный детектив? – спросил Луи.

– Да.

– Не верится.

– Я преследовал подозреваемого, когда вы меня остановили. Еще чуть-чуть, и я бы взял ее за жопу.

Я вручил Луи фотографию.

– Мама родная! – сказал он.

Он уставился на карточку. Фотография была в рост. Синди была в мини и в открытой блузке, очень открытой.

– Эй, Билл, глянь-ка!

– Я сидел у нее на хвосте, Билл, еще чуть-чуть, и я бы взял ее за жопу.

Билл не сводил глаз с карточки.

– Ух-х, ух-х, ух-х, – твердил он.

– Верните мне фотографию. Вещественное доказательство.

– А, ну конечно, – сказал он и с неохотой отдал.

– И все-таки мы должны тебя оформить, – сказал Луи.

– Но не оформим, – сказал Билл, – запишем, что ты ехал семьдесят пять, хотя ты ехал восемьдесят. Но фотографию мы должны изъять.

– Что?

– Не слышал?

– Но это вымогательство! – сказал я.

Билл дотронулся до револьвера.

– Что ты сказал?

– Я сказал – лады.

Я вернул фотографию Биллу. Он стал выписывать квитанцию. Я стоял и ждал. Он дал мне квитанцию.

– Распишись.