Оказавшись в почти идеально замкнутом пространстве, чьи стенки не касались его светового барьера, а потому не разрушались, в повисшем не подвижном состоянии с чудовищем над головой и целым роем насекомых внутри, которые медленно ползли к нему, Макс ощущал всем телом, что его состояние близится к инфаркту, который всё никак не появлялся, что бы облегчить его страдания.

Когда мелкая нечисть стала входить в световой щит, которому так упорно сопротивлялись сдерживающие Максима нити, эти мелкие отпрыски не растворялись, что стало очень сильно пугать пленника. Попав вовнутрь щита, он начинали дымиться и их движения стали малость замедлятся, но они не останавливались и даже не пытались отступить, они вели себя как машины, которым не было дело до боли, есть лишь задача которую нужно было выполнить. Почти полностью облепив тело, ноги и руки, они подобно рою муравьёв начали вгрызаться в него, сначала они прогрызли одежду, а после перешли на плоть. Хотя некоторые сразу перешли на уже открытые раны, которые были на нём изначально. Максим стиснув зубы, стал изо всех сил сдерживать мучительные стоны, он пытался, дёргаясь, скинуть их, что совсем никак не получалось. Кошмар стал сбрасывать их на него целыми кучами, некоторые из которых падали мимо, когда их количество стало увеличиваться, а боль усиливаться, и эти ублюдки стали подползать к лицу, Макс не сдержал эмоций ярости:

– ПОШЛИ ВООООООН! – крикнул Макс.

Всё его тело в одно мгновение испустило миллионы вольт энергии, испепелив всех насекомых которые на нём находились. Он превратил в пыль не только мелких паразитов грызущих его тело, но и сдерживающие его крепления, по всей их длине, а так же все те которые с ними соприкасались и образовывали сеть. Удару поддался, и кокон, и все те, кто в нём находились, даже Король Кошмара не стал исключением. Всё продлилось максимум секунду, Максим даже ничего не успел понять, просто вспышка яркого света и его ничего более не сдерживало. Падая, Макс стал ударяться об клейкие паутины которые не соприкасались с общей сетью поддавшейся поражению. Ударяясь об них, они, благодаря клейким свойствам, сдерживали его на полторы секунды, а после его световой щит разъедал эту материю и Максим снова падал в низ, случайно соприкасаясь с другими паутинами, тем самым снижая скорость падение. Приземление на асфальт было, более-менее мягким, так как упал он с двух метровой высоты, спасибо низко весящей паутине, которую он задел.

Макс, лёжа на животе, медленно перекатился на спину, он ощущал очень сильный упадок сил, очень много крови он потерял, слишком много ран было на его теле, вдобавок, грудная клетка и спина просто горели от боли. Глаза слипались, голова кружилась и болела, всю кожу словно облили кипятком, так сильно болели укусы тех тварей, всё тело словно прошло через мясорубку, оно было вялым, не собранным, лишь адреналин сохранял его сознание в почти активном состоянии.

Гром прогремел, отдавшись в облаках многократным эхом, сразу за которым, пошёл дождь, не сильный и не слабый, лучше сказать так, средний. Дождь был холодным, что как раз сейчас и было необходимо горячему, измученному телу израненного мученика. В небе, одна за другой, стали появляться яркие молнии, которые стали освещать собою всю площадь его личной преисподнии.

– Что … – тяжело дыша, из-за столкновений при падении, которые перехватили дыхание, пытался говорить Макс – … это было?

Мышцы ныли от усталости, дождь расслаблял, тело упорно настаивало на отдыхе, но ситуация требовала действий, это состояние и эти обстоятельства в сочетании, воистину были пытками. Переместившись на колени, упираясь ладонями в асфальт дороги, он принял сидячее положение и осмотрелся. Того огромного количества разветвлений паутин уже не было, остались лишь единицы, а от большинства и след простыл. Даже Король Кошмара, то, на первый взгляд непобедимое чудовище, просто исчезло. Никаких тёмных тварей не наблюдалось, ни на земле, ни в воздухе. Но даже эти, почти оголённые, от всякой нечисти крыши и стены домов этой широкой улицы, не подавляли у Максима чувство тревоги, он точно знал, что это ещё не конец, а лишь затишье. Встав на две ноги, он посмотрел в одну и вторую сторону улицы.