– Пойдём побыстрее, Макс, – закрыв нос рукой, проговорил Фомин. – За домами ветра не будет, и вонизм сразу кончится.

Миновав небольшой пустырь, путники вышли на зады посёлка. Дорога же потянулась дальше, в обход Иванова Мха. Ветер и правда стих, и «аромат» горящей свалки почти не чувствовался. Сразу стало легче дышать, а усталость, давившая на плечи, будто немного ослабила свою тяжёлую, беспощадную хватку.

– Пойдём вначале ко мне, Макс, ага? – попросил Денис. – Может, при тебе меня за спиннинг сразу не прибьют? Блин. Я и рыбу забыл там!

– Пойдём, не вопрос. Спиннинг и правда реальная проблема. С рыбой – проще. Тут в трёх минутах ходьбы дом Митрофанова, дяди Вани. Он рыбой на рынке по выходным торгует. Сегодня же базарный день был. Если не всё распродал, уступит нам за полцены. У меня денег есть немного…

– Ты – голова, Макс. У меня тоже тугрики имеются, мало-мало…

– Бабки, говоришь, имеются? – громом грянул насмешливый голос. Неприятный голос и очень знакомый. Мальчишки остановились. По спине у обоих пробежал нехороший холодок. Из-за кустов сирени, росших неподалёку, вышли трое парней. Двое держали руки, глубоко засунув их в карманы спортивных штанов, третий допивал пиво из банки.

– Блин… прошептал Денис. – Минька Мальков с корешами. Гоблины долбаные! Забыл совсем про этих, это же их место!

– Ничего, отобьёмся! Отобьёмся, брат… – тихо, но уверенно, с выражением суровой решимости на лице ответил Бор. По спине Максима меж тем полз уже не холодок, а прямо-таки арктический холод. На самом деле Макс вовсе не был уверен в таком исходе.

«Гоблины» в это время обступили семиклассников, отрезав им всякие пути к отступлению. Во всех действиях троицы чувствовалась привычность, отработанность движений и поз. При этом – некая небрежность: уж больно несолидная попалась добыча сегодня. Одинаковые кепки, надвинутые на глаза, одинаковые спортивные штаны с белыми полосами по бокам. Трое из ларца. Двое из «гоблинов» – невысокий, но жилистый Минька Мальков, явный лидер сего «преступного сообщества», и Лёха Горшков, весьма напоминающий гориллу, классический громила, с могучими ручищами, свисающими едва не до коленей, – были лет на пять старше Бора с Фоминым. Третий же, самозабвенный Минькин подпевала и лизоблюд Сёма Зеленский, учился с Бором и Фоминым в одной школе, на класс старше.

Минька одним долгим глотком допил пиво, не глядя, швырнул пустую банку в сторону и повторил:

– Бабки, говоришь, имеются?

Глаза у Миньки маленькие, близко посаженные. Не глядит, а словно целится. Лицо же – узкое и неприятно подвижное, словно резиновое. В богатой мимике Малькова, а также во всей манере постоянно кривляться, есть что-то обезьянье. Мерзко осклабясь, Минька потянул с плеча Максима рюкзак. Горшков меж тем подошёл поближе к Фомину, чтобы проверить карманы.

Рядом с невысоким Денисом Горшков выглядел настоящим гигантом: большой, широкоплечий, но при этом – мешковатый и весь какой-то нескладный. Квадратное грубое лицо с низким лбом и широкой, тяжёлой нижней челюстью. Нос картошкой, могучие кулаки – размером с кочан капусты. При взгляде же на бритый Лёхин череп, поблёскивающий на солнце, невольно вспомнишь дыню или арбуз. Не человек, а овощной ларёк просто!

Зеленский всё ещё переминался с ноги на ногу, не решаясь открыто принять участие в гоп-стопе. Сёму определённо разрывали внутренние противоречия: с одной стороны, очень хотелось показать себя крутым перед старшими, с другой – он опасался мести парней из седьмого класса. В своём, восьмом, классе Сёма большой популярностью не пользовался, скорее, наоборот, слыл трусом и подхалимом. Так что, если бы семиклассники потом решили с ним посчитаться, «впрягаться» за Зеленского никто не стал бы.