– Я надеюсь, теперь мы можем спокойно поговорить о деле?! – спросил нас Рэй.

Брат поглядел на меня и Сета, и оба недовольными лицами кивнули в знак согласия.

– Как я уже говорил, существует секта, которая похищает и вербует «особенных» детей. Они не требуют выкупа, возвращают детей не в лучшем состоянии спустя годы, а для чего – пока не выяснил.

– Ты говорил о девушке из твоего университета. Что ты знаешь? – спросил Марк.

– Да, Габриэль… Мне было около двадцати лет, когда мы встретились. Потом девушка исчезла. Я уже оканчивал университет, когда услышал по новостям о её возвращении. Я так и не решился навестить Габриэль, но мне рассказывали, что она совсем не говорит. Хочу увидеться – она подскажет, где искать дальше.

Прошло три дня, и мы отправились в дом Габриэль. Женщина жила на ферме вместе с пожилыми родителями. Отец оставил работу ради больной дочери. Других детей в семье не было – это большое горе для всех. Ещё немного времени, и мы стоим на пороге старого дома. Нам открыла дверь мать Габриэль – на вид старушке за девяносто. Она плохо выглядела и ещё долго рассматривала нас пятерых.

– Кто вы, молодые люди?

– Миссис Картер? – начал Рэй, – мы журналисты, собираем материал для документального фильма о пропавших людях. Мы бы хотели поговорить с вашей дочерью.

– Поговорить? Тогда вы явно не по адресу. Габриэль молчит уже много лет. Когда она была ещё ребёнком, мы часто разговаривали. В те времена…

Тут я понял, что мне нужно покурить, ведь разговор затянется. Я пропущу старческую волокиту и перейду сразу к делу. Мы зашли в комнату Габриэль – помещение пустовало, посередине стояло кресло, в котором сидела женщина. Мы закрылись, а со стариками остались Марк и Эмма, объясняя отцу женщины, что ружьё, которое было направлено на них, не заряжено, и пытаться стрелять нет необходимости. Рэй сел на пол напротив женщины.

– Здравствуй, Габриэль.

Женщина повела глазами в сторону и спустя несколько хлопков ресницами взглянула на Рэя. Она узнала старого друга, глаза стали слезиться. Женщина взялась за его лицо. Трогательный момент, все дела, но я очень зол и мне насрать. Возле рта – сверху и снизу заметны шрамы от ниток – видимо, когда-то рот зашивали. Габриэль не подавала признаков адекватности, всё время открывала рот и указывала на отсутствие языка. Рэй продолжал говорить, было видно, как тяжело брату видеть «такой» свою бывшую возлюбленную. Я дал Рэю блокнот с ручкой.

– Возьми это. Вспомни, что с тобой сделали. Пиши.

Женщина просидела, глядя на блокнот минут двадцать. Терпение лопалось уже не только у меня. Она подняла глаза на Рэя и ещё долго всматривалась. И вот, наконец, опустила голову, начала что-то писать. Габриэль выводила каждую букву, создавая идеальный каллиграфический почерк. Спустя полчаса, она вручила Рэю блокнот с надписью: «31.458965°N 133.502803°E». Женщина написала точные координаты общины. Я не понимал, почему это было «сказано» Рэю, но не сообщено СМИ. Рэй рассказал, что многие люди прошли через эту ферму, но никому не удалось разговорить эту семью. Мы получили листок с координатами, и вышли на улицу.

– Ну что, получилось? – спросил Марк.

– Это координаты. Столько лет хранить в себе эти цифры… даже не знаю, что она пережила, – ответил я.

– Рэй ещё там?

– Да. Сказал, хочет попрощаться.

После этого угнетающего зрелища мы немного пали духом. А что мы хотели?! Человек пробыл неизвестно где два года, потом 20 лет молчал. Другого не стоило ожидать. Рэй вышел на улицу. Мать этой женщины ещё долго говорила с ним у порога, обняв Рэя ещё раз, она отпустила нас в дорогу.