Мало сказать, что бабушка любила Македона. Он был для неё и собеседником, и подружкой, и смыслом существования. Живя в семье сына, она часто обижалась на невестку. С отцом у неё отношения были прохладные, тот всегда принимал сторону жены – матери Македона. Единственным, с кем бабушка могла поделиться своей душевной скорбью, был внук. Ему она иногда даже жаловалась на мать, всегда очень скупо и тактично. Самым обидным её обвинением в сторону невестки были повторяемые в часы обид и душевных страданий слова: «Из грязи – да в князи», которыми она за глаза как бы укоряла невестку за неграмотность и бедность в девичестве. Македону были неприятны эти оскорбительные слова, направленные на мать, которую он очень любил, но он никогда не перечил бабушке, каким-то инстинктивно-врождённым чувством понимая её обиду и как бы принимая на себя часть боли бабушкиной души. И, конечно, не передавал слов бабушки родителям. Эта маленькая тайна ещё больше сближала старого и малого.

Смерть бабы Нюры стала для юного Македона первой тяжёлой утратой и первым реальным соприкосновением с Вечностью. До этого он видел уже похороны – умирали младшие дети в семье, соседи. Но смерть бабы Нюры – это было другое. Почувствовал он в ней какую-то тайну и даже какую-то её ненастоящесть, обманчивость. Тогда впервые всплыли в его голове строки Евангелия, которое, среди прочих книг, вернее сказать – впереди прочих книг, читала ему дорогая баба Нюра. Тогда же родилось в его детской душе первое серьёзное покаянное чувство, возникшее из-за множества огорчений, которые он ей доставлял.

Очень живо вспомнился отцу Македонию день, когда папа впервые привёз сына в Мстиславль. Этот уездный город, один из древнейших и, после Могилева, самый замечательный в историческом отношении из городов Белоруссии, был недалеко от Карниловки – именно так, через «а», писалось в те времена название его родного села. Город расположен на правом берегу реки Вехры, очень красивый. Мстиславль построен на плоскогорье с крутыми склонами. Улицы в нем были не мощёные, но по обеим сторонам вырыты канавки для осушения, устроены деревянные тротуары, посажены деревья. Богатые двухэтажные дома, красивые каменные белостенные храмы, заходя в которые, Македон восхищался, удивлялся, но не предавал память своего любезного сердцу Дома Божия. Македону очень нравился их сельский Богородице-Успенский храм: деревянный, уютный, со стареньким батюшкой. Он был родным. Именно здесь, по традиции, на восьмой день, крестили маленького Македона, родившегося 24 января (6 февраля по новому стилю) 1873 года в семье потомственного крестьянина села Карниловка Соинской волости Мстиславского уезда Могилевской губернии Романа Сташевского. Он был поздним, жданным ребёнком.

По православному обычаю отец отправился в храм, чтобы выбрать своему наследнику имя. В храме уже более 20 лет служил давно знакомый ему батюшка, отец Михаил Дробовский. В этот день праздновались: святитель Герасим Великопермский, мученик Иоанн Казанский, мученики Вавила, Тимофей и Агапий. Но внимание отца привлекло необычное имя почившего в V веке сирийского пустынника – Македоний. Для Романа Сташевского, проучившегося в церковно-приходской школе два года, это имя ассоциировалось с героем его юношеских фантазий – мужественным и непобедимым полководцем Александром Македонским. Отец, с детства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, мечтал об иной доле для своего новорождённого сына. И жизнь, которую прожил Македон, действительно была неординарной, сообразной необычности отцовского выбора. Последний ребёнок в семье – в его характере причудливо переплелись упорство отца и душевная тонкость матери.