Скажите мне, кто я теперь?
Шут
Тень Лира.
Лир
И вправду. Можно было догадаться.
Когда-то, быв еще в уме и в силе,
Я, кажется, имел трех дочерей…
Шут
Которые хотят сделать из тебя послушного папочку.
Лир
Как вас зовут, сударыня?
Гонерилья
Довольно!
Устала я от ваших представлений.
Прошу вас, правильно меня поймите:
Вы стары, вам пристало быть мудрей.
Сто рыцарей огромной вашей свиты
С их дерзким, необузданным разгулом
Двор герцога всечасно превращают
В подобье постоялого двора.
Поэтому мы предлагаем, сударь,
Уменьшить вдвое шумную ораву,
А тех, что остаются, – приструнить,
Чтоб знали, как себя вести.
Лир
Проклятье!
Седлайте лошадей; сзывайте свиту.
Тебя, бездушный выродок, отныне
Обременять собою я не стану.
Есть у меня другая дочь.
Гонерилья
Вы бьете
Моих людей, а ваш разгульный сброд
Чинит обиды высшим.
Входит герцог Олбанский.
Лир
Слишком поздно
Раскаянье пришло!
(Герцогу.)
Вы тоже, сэр?
И вы того желаете, не так ли?
(Слугам.)
Готовьте лошадей.
Слуга уходит.
Неблагодарность,
Исчадье ада с сердцем ледяным!
В обличии дочернем ты ужасней,
Чем гад морской.
Герцог Олбанский
Что тут случилось, сэр?
Лир(Гонерилье)
Ты лжешь, стервятник подлый! Мой отряд –
Цвет рыцарства, отборные дворяне,
Отлично знающие, в чем их долг,
Блюдущие всего превыше имя
И честь свою. О как был мелок промах
Корделии, что показался мне
Таким ужасным и, как рычагом,
Перевернул мой разум, в одночасье
Изгнав любовь из сердца и взамен
Вселив вражду и гнев!
(Ударяет себя по голове)
Дурацкий Лир,
Стучи теперь в ворота, что впустили
Таких гостей!
– Уйдем отсюда, шут!
Герцог Олбанский
Милорд, поверьте, я здесь неповинен,
Я ничего не знал.
Лир
Речь не о вас. –
Услышь мои моления, Природа!
Великая богиня, затвори
Ей чрево, сделай так, чтоб никогда
Она не знала славы материнства;
Пускай все детородное ее
Усохнет, пусть из проклятого лона
Вовек не явится на свет дитя;
А если явится, пусть будет злым,
Жестоким и бесчувственным, чтоб вечно
Терзать и мучить мать, чтоб насмехаться
Над скорбью материнской, чтобы слезы
До срока на ее щеках изрыли
Глубокие морщины, – вот тогда
Она поймет, насколько хуже яда,
Острей, чем жало горькое змеи,
Детей неблагодарность.
– Ну, идемте!
Уходят Лир, Шут, Кент, рыцари и слуги.
Герцог Олбанский
О боги! Как все это понимать?
Гонерилья
Не утруждай себя. Пусть пошумит
Старик несчастный, впавший в слабоумье.
Возвращаются Лир и Шут.
Лир
Что, половина рыцарей моих
Уже распущена?
Герцог Олбанский
Милорд, в чем дело?
Лир
Сейчас скажу.
(Гонерилье)
О стыд моих седин!
Мне горько, что я мужество свое
Утратил пред тобой, что эти слезы,
Которых ты не стоишь, поневоле
Текут из глаз моих. Пускай насквозь –
До сердца, до утробы, до костей –
Пронзит тебя проклятие отцово!