С собой она постоянно таскала очки с большими круглыми линзами. Там были обычные стёкла, так как зрение у неё было отличное. В противном случае Мари бы не разрешила их носить ей. Вот для чего ей они?! В детстве мы издевались над теми, кто носил очки. Мы все называли таких детей очкариками, четырёхглазыми, ботаниками и тому подобное. А сейчас же детишки целенаправленно делают из себя фриков. Они намеренно надевают на себя всё самое нелепое, а ещё и гордятся этим. Странное поколение.

Она постоянно носила уродливые ботинки, смахивающие на армейские. Только в совсем жаркие дни надевала безобразные кроссовки с толстой подошвой. В них её ноги выглядели на три размера больше. Она походила на диснеевского персонажа, у которого тонюсенькие ножки и огромные ботинки.

Видимо, она прочла по моему лицу, о чём я думаю. Состроив гримасу недовольства, она закатила глаза так, будто хотела сказать: «Ну что опять?» Нацепив на себя куртку и шарф, Софи поспешно направилась к двери. Её подруга уже ждала её на улице.

– Я ушла, – бросила она через плечо уже у самой двери.

– Шапку надень! – крикнул я для закрывшейся двери.

Вздохнув, я поднялся из-за стола и направился на улицу к машине.

Переходный возраст является одним из самых мучительных периодов в жизни. Как для подростка, так и для его родителей. В этом возрасте Софи думала, что она уже совсем самостоятельная. Хоть она и была всегда чересчур уж взрослой для своих лет, но, по крайней мере, раньше она слушалась меня. А я так всегда гордился тем, что у меня дочь в свои годы такая по-взрослому спокойная и рассудительная. Я всё время дивился тому, насколько она была проницательна в свои годы. Смотря на вещи сквозь свою детскую наивность, она могла разглядеть суть таких вещей, о которых я никогда бы не догадался сам.

Я часто слышал от других родителей, что пока дети не повзрослели, они видят мир удивительно правильно. Вот и Софи, пока не начала взрослеть, пугала своей проницательностью. Хорошо, что она ведёт теперь себя как нормальный ребёнок, хоть и не очень послушный.

На улице было довольно прохладно. Вчерашние лужи уже покрывались тонкой корочкой льда. Скоро совсем похолодает и всё покроется слепящей белизной снега.

По пути на работу меня никак не оставляло гнетущее чувство, которое с каждой минутой усиливалось. К сожалению, мне было уже знакомо это ощущение. Оно было частым спутником в моей жизни.

Остановившись на светофоре, я ощутил, как к горлу что-то подкатывает. Будто огромные щупальца медленно обхватывали мою шею, плечи, а затем и голову, с каждой секундой усиливая хватку. Мой череп трещал от давления, а дышать становилось труднее. Воздух просто не поступал мне в лёгкие, хоть я и пытался дышать глубже. Через минуту давление начало медленно отступать. Я почувствовал лёгкое облегчение. Это было похоже на ощущение, когда ты долгое время терпишь неудобства из-за того, что на твоём плече лежит голова спящего ребёнка. Плечо у тебя затекло, но ты не хочешь будить его, поэтому не двигаешься и терпишь. И вот, когда ребёнок наконец-то проснулся и поднял голову, ты ощущаешь отступающее давление, которое сменяется ощущением покалывающей лёгкости в плече. Это ощущение окутывало меня всего. Я почти не дышал. Мой организм будто и не понимал, что для того, чтобы остаться в живых, ему необходимо намного больше воздуха, чем поступает сейчас. Как бы я ни пытался, но лёгкие не хотели работать так, как положено. Я ощутил дурман. Паника отступала. На смену ей пришла апатия. Теперь мне и не хотелось дышать. Более того, мне не хотелось двигаться. Я чувствовал отрешённость ко всему происходящему вокруг. Я будто впитывал умиротворение. Единственное, чего я сейчас хотел, это закрыть глаза и больше их не открывать.