–  Сейчас судья засчитает поражение, и в понедельник улетишь в Америку готовиться к соревнованиям! – похлопал меня по плечу ректор, сияя своей неестественно белоснежной улыбкой.

–  Уже в понедельник? – рассеянно переспросила, пытаясь найти в толпе взглядом Воронцову или Абасова. – И надолго?

– Это просто потрясающая возможность для тебя! – словно не услышал меня ректор. – Поверь, сироте вроде тебя очень сложно добиться своего места в жизни, а тем более попасть заграницу. Тебе ещё повезло Март, что ты поступила именно в мой университет, ведь это я дам тебе путевку в жизнь!

Он самодовольно ухмыльнулся, совсем не смотря на меня, все больше наслаждаясь от вида перекошенного лица представителя физтеха. Судя по тому, как медики уговаривают Галю Костолома натянуть бандаж под шею, дела для огурчиков плохи.

–  Помнится, на первом курсе вы совсем другое распевали? – смеюсь над ним. – Помните ту историю с воришкой, или с преподавателем-извращенцем?

Ректор закашлялся, впервые посмотрел на меня и заставил себя улыбнуться.

–  Не глупи Март, всегда знал, что из тебя что-то получится, –  признался он, слегка обдав меня перегаром. – Правда я думал, что это будет отъявленная уголовница.

–  Это я всегда успею, –  засмеялась, отгоняя плохое настроение, и стукнула перчаткой ректора, так что он закашлялся.

–  Ни капли не сомневаюсь, –  после кашля заметил он уже не так доброжелательно. – Но все же ты закончишь в Америке колледж, может, даже выиграешь в чемпионате, постарайся там зацепиться. С твоими талантами пробиться в боксе у тебя больше шансов, чем закончить медуниверситет и пройти магистратуру.

–  Эй, я уже на четвертом курсе как-никак! – возмущаюсь и лишь потом понимаю, о чем говорит. – Что означает: "закончу в Америке колледж"? Я же на чемпионат только туда поеду, на недельку от силы!

–  Кто тебе такое сказал, Март? Победитель этого боя получает визу и возможность учиться в Бостонском колледже, это такие перспективы, о которых тебе даже мечтать не приходится в этой стране. Жилье, стипендия и Чемпионат мира по боксу, чем тебе не билет в нормальную жизнь, Март?! Ещё никто от такого не отказывался, и даже ты не настолько глупа Мак.

От его слов я скривилась, сдерживаясь, чтобы не заехать ректору в лицо перчаткой, ситуацию он понял, поэтому почти сразу ушёл. Где-то наверху, на трибуне моя группа поддержки кричит моё имя, а я впервые не могу понять, что чувствую. С одной стороны, я должна радоваться победе, но как можно радоваться тому, что далось тебе так просто? Да и не хочу я никуда уезжать. Впереди последний курс, если его пропущу, есть большая вероятность, что я больше не увижу ни Ксюху, ни Абасова и потеряю сразу двоих своих лучших друзей. У меня ведь никого кроме них нет, да и слова Воронцовой все не выходят с головы.

Встаю со стула и подхожу в угол Гали, первым меня замечает судья.

–  Нельзя, –  скомандовал он, выставив руку так, чтобы я не подходила ближе. – Я вынесу свое решение сразу, как противник признает поражение.

–  Эй, Галька! – крикнула так, что не услышать меня просто невозможно. – Слышала? Ты проиграла мне, с одного удара! Да ты совсем бесполезна, а ещё имя себе такое пафосное взяла: Галя Костолом! Надо было тебе назваться Галя Лошадь, так ты своей рожей хотя бы его оправдала!

–  Март, ты что творишь?! – закричал ректор возле стола с фуршетом.

–  МАК! – завизжал тем временем Копатыч, а тем временем сама Костолом передумала сдаваться.

Она оттолкнула всех, кто находился на пути и, еле поднявшись, пошла на меня.

–  Тебе конец, Март! Я убью тебя! – закричала она так, что даже волосы на голове встали дыбом.