Люк, мой дедушка по материнской линии, любил повторять, что он родился «аж в 1908 году». Почти сто лет спустя, когда они с бабушкой все еще жили в своем небольшом доме в Конкорде, штат Нью-Гемпшир, дети стали донимать их своей заботой. Люку и Ивонне было хорошо за девяносто, когда их дети – шесть дочерей и сын – стали беспокоиться о здоровье и безопасности родителей, которым становилось все труднее передвигаться, а ум начинал утрачивать былую ясность. Люку больше проблем доставляло тело, нежели рассудок; а у Ивонны, подвижной и бодрой, были недавно диагностированы первые признаки деменции. Тем не менее они продолжали жить отдельно, а бабушка даже водила машину.

– Она – тело, а я – мозг, – мрачно шутил дедушка.

У бабушки были проблемы с памятью. Как-то, приехав их навестить, дети обнаружили в микроволновке полуоткрытую банку консервов из тунца: они были теплые и отвратительно пахли. Стирка стала чем-то неведомым и таинственным. А ведь было время, когда она даже перенесла гладильную доску в гостиную, чтобы гладить горы рубашек под слушания по делу Маккарти против армии США, которые транслировались в прямом эфире по телевидению. Сейчас же она может открыть дверь, одетая в несколько мужских свитеров поверх домашних брюк.

Как-то мои родители застали ее в полной беспомощности, потому что она забыла, как пользоваться телефоном, стоявшим на кухне, – единственной спасительной соломинкой в буквальном смысле этого слова. Мой отец сел рядом с ней и поднял трубку. «Алло, Ивонна, это тебя!» – бодрым голосом ответил он на гудок и передал ей трубку. Эта ролевая игра запустила мышечную память, и бабушка с облегчением поднесла трубку к уху.

Моя мама время от времени вывозила ее куда-нибудь, и как-то раз они заехали в магазин одежды L. L. Bean. Сев рядом с примерочными, они внимательно рассматривали друг друга.

– Мам, ты проголодалась? – спросила дочь.

– Я не голодная. Просто настороженная, – услышала она в ответ.

Люк и Ивонна не строили планов на будущее, хотя Люк и грозился, что они «поедут жить к сестре Хелен». Его сестра Хелен тогда только что отметила свой сто второй день рождения.

Мой дедушка не сдал очередной экзамен по вождению из-за проблем с позвоночником – он не смог повернуть шею, чтобы оценить ситуацию на перекрестке. В итоге ему пришлось пересесть с водительского кресла на пассажирское, откуда он выкрикивал команды бабушке, а она послушно и большей частью своевременно им следовала. Приняв во внимание неминуемые аварии на дороге, экстренно созванный семейный совет выбрал мою маму и тетю в качестве сопровождающих на консультацию к врачу, где дедушке и бабушке было сказано – надеюсь, в мягкой форме, – что их двухпилотная система вождения отныне небезопасна. После того как вопрос транспорта и доставки продуктов был решен, моя мама уехала, пообещав вскоре вернуться.

Такова была предыстория событий, развернувшихся неделю спустя, когда мама снова приехала в Конкорд и узнала, что ее родители подозревают ее в преступном сговоре с целью совершения мошенничества в отношении пожилых людей. Подойдя к дому, она обнаружила, что дверь была против обыкновения заперта, а в окне заметила сердитые лица своих родителей. Она попросила впустить ее внутрь. Люк из-за двери прокричал, что они все знают и весь город тоже в курсе. «Об этом написано в газетах, Джейн!»

Ей пришлось разбираться, в каком именно преступном сговоре ее подозревают, однако в конце концов она восстановила всю картину. Мою маму и ее сестру обвиняли в том, что они соблазнили местного доктора – лечащего врача бабушки. В итоге доктор вступил в сговор со своими соблазнительницами и добровольно подделал медицинские документы, вот так бабушку незаконным путем лишили права водить машину.