– Если все произошло, как утверждаете, то тюрьма вам не грозит.

После этих слов он обернулся к своему напарнику, изучавшему версию Тутанхамона двадцать первого века, и спросил:

– Жень, что у тебя?

– Да, похоже, все так и есть. Первый опыт, сильные эмоции и зашкаливающие гормоны. Вот она и инициировалась. Парню еще повезло, что у девчонки дар скользящей во временно2 м потоке, и она его всего лишь заставила за пару секунд прожить семьдесят лет. Попалась бы огненная дева или акцептор – сгорел бы дотла или из него бы всю жизненную силу выкачали… А так, заклинание регенерации, денек-другой в лазарете – и жить будет. Только память ему надо подчистить.

Из сказанного я не поняла ровным счетом ничего, кроме того, что Андрею не грозит в ближайшем будущем стать клиентом морга или свести свидание с костлявой.

– Ее до суда в участок тогда? – уточнил у этого Жени тот, что допрашивал меня.

– Давай пусть лучше у нас переночует, а то она нестабильная, мало ли чего.

Инквизитор в ответ лишь согласно кивнул и, схватив меня за руку, рывком поднял.

Мама, до этого поникшая, встрепенулась.

– Простите, можно мне с дочерью переговорить перед тем, как вы ее заберете, объяснить хотя бы, кто она и кто вы?..

Инквизитор, до того молчаливо работавший с пластиной, зло бросил:

– А о чем вы думали эти двадцать лет, мамаша? Если бы ваша дочь с самого начала знала, что за гены ей достались, сегодня бы нас здесь не было, – он стукнул по столешнице. – А то мы по всему Питеру гоняемся за чертовым скользящим, у нас уже несколько трупов… Подорвались на временной всплеск, думали, это наш маньяк, а тут инициация!

– Остынь, Серега! – осадил его тот, что допрашивал меня. – Пусть на кухне поговорят.

Когда мы остались с мамой одни, она начала торопливо объяснять.

В такой рассказ при любых других обстоятельствах я бы не поверила. Из ее слов выходило, что наш мир населяет гораздо больше разумных существ, чем привык считать человек, мнящий себя венцом природы. Ведьмы, драконы, русалки, ночницы, упыри, демоны – все они рядом, здесь. Есть институты чародеев, династические браки среди наделенных даром. Существует и отдел магического правопорядка, иначе именуемый инквизицией.

– Прости меня за мою самонадеянность. – Глаза мамы были сухие, но голос – словно она давилась слезами. – Я-то была уверена, что если твой дар не пробудился к десяти – двенадцати годам, когда бушуют гормоны и эмоции бьют через край, то все, можно успокоиться. Ведь магия взаимосвязана именно с ними. Я надеялась, ты будешь жить обычной жизнью, сможешь, как и я, выйти замуж по любви, за обычного человека, а не за того, на кого укажет Распределитель. Просчиталась. У тебя, как и у твоей бабки, дар пробудился в самый неподходящий момент. Она тоже умела управлять временем.

Мама невесело усмехнулась, а потом, не иначе чтобы разрядить обстановку, произнесла:

– Хорошо хоть, не на родовом столе, как у покойницы Аделаиды.

Резкий стук в дверь заставил нас обеих вздрогнуть.

– Время вышло!

Скомканное прощание, заверения мамы, что все будет хорошо, а потом – уазик и изолятор.

Я сидела на нарах в одиночке, прислонившись спиной к шершавой стене. Пространство два на два метра с лампочкой, которая, судя по ощущениям, доживала последние минуты. Перед тем, как запихнуть меня сюда, в руку что-то вкололи, как объяснил один из инквизиторов: «Чтобы себя же не выжгла». Что это значит, я так и не поняла.

В голове был туман, на душе – апатия. Мир, до этого привычный, сейчас вызывал лишь отчуждение. Назавтра был назначен суд, но сил переживать еще и по этому поводу уже не было. Не думая ни о чем, я повалилась на жесткие нары. Лопатки сразу же ощутили все прелести матраса, чья толщина могла гордо носить приставку «нано». Запястья саднило, хотя руки мне и развязали. Глаза немилосердно слипались, и в итоге я буквально провалилась в сон.