– Верно, но сначала мед. Мы здесь, потому что интересуемся медом.

– Правда, что ли? – опешил Хафборн.

Мэллори так на него посмотрела, будто хотела пристукнуть на месте. А ведь между ними стояла еще морская дева.

– Разумеется, правда, дубина!

– Вот видите, – продолжил я, – никакого обмана. Наши намерения были абсолютно чисты!

Дочки Эгира взволнованно зашептались меж собой, бессильные против моей безупречной логики.

Эгир все укачивал свой бочонок:

– А что конкретно вы хотите знать о меде?

– Чудесно, что вы задали этот вопрос! – вскричал я. И запоздало сообразил, что не знаю на него ответа.

И снова на выручку пришла Самира.

– Сейчас мы объясним! – заявила она. – Но долгие истории лучше рассказывать за столом в кругу друзей за кубком доброго меда, правда же?

Эгир любовно погладил бочонок:

– За кубком доброго аперитива с фруктовыми нотками.

– Вот именно, – одобрила Сэм. – Поэтому давайте же разговеемся все вместе. Если наши объяснения покажутся вам неубедительными, можете после ужина убить нас.

– Зачем убивать-то? – испугался Ти Джей. – Хотя… конечно. Можете нас убить.

Справа от меня с острых, как когти, ногтей Блод капала кровавая морская вода. Слева вокруг Кольги кружился вихрь с градом. Остальные семь сестриц, рассаженные между моими друзьями, издавали звуки, похожие на рычание сумчатого дьявола[23].

Блитцен положил руки на кольчужный жилет. Несколько месяцев назад гном испытал на себе колющую силу меча Скофнунг и с тех пор довольно настороженно относится к холодному оружию. Взгляд Хэртстоуна скользил по лицам: эльф пытался разобрать, кто что говорит. Читать по губам – сложная задачка, даже если собеседник всего один, а если их такая толпа, то и вовсе почти невозможная.

Мэллори Кин покрепче сжала кубок с медом и приготовилась впечатать его в физиономию ближайшей из сестер. Хафборн сонно хмурился, видимо, окончательно уверившись, что происходящее вокруг ему снится. Ти Джей с невинным лицом запустил руку в мешочек с капсюлями для винтовки. А Алекс Фьерро сидел как ни в чем не бывало и потягивал персиковый ламбик. Алексу лишние приготовления ни к чему. Я сам видел, как стремительно появляется его гаррота.

В общем, все зависело от морского бога Эгира. Стоит ему произнести: «Убейте их», и нас сварят в котле, как тот самый мед. Мы, конечно, будем доблестно сражаться. И столь же доблестно погибнем.

– Ну, не знаю… – задумчиво протянул Эгир. – Жена сказала убить тебя, как только увижу. Мне положено утопить тебя, оживить, а потом опять утопить.

Очень в духе богини Ран.

– Великий владыка волн, – встрял Блитцен, – а вы давали клятву убить Магнуса Чейза?

– Да нет, – признался Эгир. – Но раз уж моя жена так просила…

– Разумеется, следует уважать ее желания! – подхватил Блитцен. – Но в данном случае вам придется выбрать между ними и законами гостеприимства. И вам не принять верного решения, пока мы не расскажем свою историю.

– Папочка, позволь мне убить их! – взревела дева с непомерно большими руками. – Я вцеплюсь в них и задушу!

– Тихо, Волна-Душегубка, – цыкнул на дочь Эгир.

– Нет, папочка, пусть мне выпадет эта честь! – возо-пила другая сестрица, шмякнув об пол тарелку. – Я зашвырну их в пасть Йормунганду!

– Молчи, Килевая Качка, – нахмурился Эгир. – Гном дело говорит. Вот же дилемма, однако…

И он погладил бочонок. Я все ждал, когда он скажет что-нибудь типа: «Мой бочоночек гневается. А если мой бочоночек гневается, значит, смерть всем!»

Но вместо этого Эгир вздохнул:

– Жаль переводить такой мед впустую. Мы поедим и выпьем все вместе. Вы поведаете мне свою историю. И особо разъясните, какое отношение вы имеете к меду. – Он махнул дочерям рукой, чтобы те сели. – Но предупреждаю, Магнус Чейз, если мне вздумается убить тебя, пощады не жди! Я йотунское божество, воплощение первозданной мощи! Я Море и, подобно своим братьям Огню и Воздуху, неукротимая стихия, и ярость моя не знает границ!