Подъехав к парадному входу в отель, Чикко любезно открыл дверцы своего автомобиля, выпустив из него смертельно уставших туристов. Илья достал из бокового кармана свой бумажник и щедро заплатил таксисту за его работу. И протягивая на прощанье водителю руку, сказал.

– Если вы, господин Чикко, завтра не будите заняты, то мы будем рады вас видеть у нашего отеля где-то в 10 часов утра.

– Хорошо, – довольно улыбаясь, сказа доминиканец. – Я точно в 10 часов буду ждать вас у парадного подъезда вашего отеля. – И повернувшись спиной к туристам, бегом помчался к своему такси.

Переступив порог своих комфортабельных номеров, калининградские туристы, приняв теплый душ, улеглись на ночлег. А очень спокойная Людмила, уверенная в том, что наконец-то ее тело и душа освобождены от дьявольской инфекции, перед тем как лечь спать, открыла бутылку с янтарной настойкой и, выпив чайную ложку перед сном, едва коснувшись своей кровати, сразу же заснула. А Владимир, не смотря на сильную усталость, прилег на свою кровать, но спать ему почему-то совсем не хотелось. Его по-прежнему мучили сомнения, и он часто признавался сам себе, что ему будет очень больно, если его жена покинет его и уйдет в мир иной в рассвете своих лет. Он долго ворочался, а потом вышел на балкон, достал сигарету и, сильно затягиваясь сигаретным дымом, стал любоваться ночным доминиканским небом, на котором горели яркие звезды и светила совсем молодая луна.

С Атлантического океана тянуло легким прохладным ветерком. Владимир потянул носом пахнущий морской водой воздух и, глядя на только что зародившийся рожок молодой луны, подумал: «А по всей вероятности правильно делали наши предки, что верили в силу и справедливость нашего Бога Иисуса Христа». И он стал вспоминать, как его небольшим мальчиком, живущим в одном из неманских поселков, бабушка возила крестить в храм города Калининграда.

Ему тогда было где-то не больше семи лет. Но он хорошо запомнил тот день. Даже теперь знает, что храм, где его крестили, находится на улице Менделеева в Октябырьском районе. Он снова посмотрел на высокое голубое небо и, рассматривая тоненькую полоску народившегося месяца, подумал: «А ведь это знак Божий. С рождением этого молодого месяца, здоровье моей жены обновится и, по мере нарастания молодой луны, будет крепнуть». От этой мысли у него улучшилось настроение и он, докурив сигарету, пошел спать.

Когда он вернулся к своей кровати, то от увиденного даже вздрогнул. Его жена лежала на спине и, часто крестившись, на всю комнату читала молитву Отче Наш. В голове его молнией промелькнула мысль: «А ведь христианский шаман так и не излечил его жену от сатанинского недуга. И, по всей вероятности, эта нечистая сила по-прежнему тревожит ее душу». Он стоял у своей кровати и не сводил глаз с жены. А та, закончив читать свою молитву, трижды перекрестилась и, повернувшись на правый бок, засопела как младенец. Владимир на цыпочках, боясь потревожить сон жены, подошел к своей кровати, прилег на бок и не заметил, как заснул.

Утром он проснулся от легкого прикосновения руки жены. Когда он открыл глаза, то увидел перед собою улыбающиеся лицо Людмилы. Она, положив ему руку на плечо, шептала: «Вставай, дорогой, нам пора идти в ресторан на завтрак».

Владимир быстро по-солдатски собрался и перед выходом из номера, сказал:

– Ты ночью так усердно молилась, что мне подумалось, что к тебе снова приходил твой старый приятель красавец в белоснежной рубашке.

– Нет, дорогой, я своими глазами видела, как в трубу вместе с янтарным дымом улетучилось это дьявольское наваждение. А вот сегодня во сне мне снились всякие странности. – И она стала рассказывать. – Как только я погрузилась в сон, словно кинолента передо мной явились сновидения. Мне снилось, что я нахожусь в городе Калининграде, на улице генерала Трибуца, рядом с детской поликлиникой. Любуюсь на спокойное течение реки Преголи. Вдруг чувствую, что меня кто-то крепко сзади обхватил руками за плечи. Я поворачиваю голову, смотрю, меня держит в руках молодой блондин одетый в свело-серый костюм и, сверкая в улыбке двумя рядами золотых зубов, приглашает с ним искупаться в Преголе. Запах от этого человека такой неприятный, напоминает испорченное хозяйственное мыло. У меня сразу мелькнуло в голове мысль, что этот молодой блондин и есть пособник дьявола. Я поняла, что передо мной стоит молодой черт, и попыталась вырваться из его рук. Я, говорю, что тебе от меня надо, нечистая ты сила. А он громко засмеялся, сказал: глупая ты женщина, неужели ты не понимаешь, что нужно молодому мужчине от такой обаятельной женщины. Я вцепилась ему в костюм руками, стала его материть матеренными словами, какие только мне приходилась слышать на улице. А он мне, хохоча в лицо, продолжает. Мне очень нравятся женщины, которые говорят такие прекрасные матеренные слова. Я поняла, что нечистая сила очень любит, когда женщины сквернословят и, вырвавшись из его рук, стала громко читать Отче Наш и крестится. Блондин остановился, потом повернулся, прыгнул в Преголю и, не поворачивая головы, поплыл на другую сторону. Когда он выплыл на берег, то я увидела, что сзади из-под мокрого костюма весит метровый обезьяний хвост. Он повернулся ко мне лицом и, по-прежнему улыбаясь золотыми зубами, погрозил пальцем. Ну а я взяла и выкрутила ему кукиш.