– Слышал. – скупо сказал он, как только увидел меня.

– Я поехал.

– С родителями волшебника сам поговори.

Когда я вышел из здания Комитета по делам магии, моих сотрудников уже не было. Я сел в машину и задумался. Куда сначала? Наверное, всё-таки на место происшествия. Мотор тихо заурчал, автомобиль выкатился с парковки. Я в очередной раз порадовался, что зарплата заместителя начальника отдела позволила купить этот внедорожник. Быстрый, тихий и проходимый – всё как я люблю. И цвет мой любимый – бутылочно-зелёный.

Место я нашёл быстро – спасибо Саше за правильный адрес (не все дежурные вообще его оставляют). Территорию оцепили, по периметру поставили полицейских. Прохожие, завидев оградительную ленту, ускоряли шаг и опускали голову. Никто не хотел оказаться замешанным в деле о магии. Даже свидетелем или понятым. Я перешагнул через ограждение и встал возле лужи крови. Волшебник стоял здесь. Не надо было погружаться в магию, чтобы понять это.

Я огляделся – хороший район, аккуратные дома, палисадники, усыпанные цветами, витиеватые заборы между тротуаром и дорогой. Прохожие богато одеты, на парковке стояли дорогие машины. Значит, мальчишки не из простых. Это может усложнить дело. Или, наоборот, помочь. Я закрыл глаза и открылся для внутреннего зрения. Тут же увидел след от магии. Сильный, подогретый яростью и отчаянием. Что же они сделали юному волшебнику? Буллинг уже не в первый раз стал причиной покалеченных жизней, но, всё же, дети и подростки редко когда способны на такой мощный выброс. Значит мальчишка был силён. Жаль пацана. Ему бы жить да жить.

Злость юного волшебника ощущалась явно, скорее всего, она долго копилась в нём. Возможно даже несколько лет. Мне стало не по себе, как и всегда, когда человека уже не было в живых, а его эмоции всё ещё жили в подпространстве, подпитанные магией, убившей их хозяина. Я медленно пошёл по кругу – считывая магический выброс и его отдачу, сравнивая направления потоков. Никаких отклонений. Первичный вывод дежурного подтвердился – мальчишка в порыве ярости неконтролируемо выпустил магический потенциал и умер от отдачи. Для окончательного вердикта осталось только осмотреть тело. Я вышел из ограждения, дал указание на снятие оцепления и поехал в больницу.

Осмотр высушенного и переломанного тела, больше похожего на мумию, подтвердил мои выводы. Осталось самое сложное и непредсказуемое – разговор с родителями. Пришлось вернуться к месту происшествия – мальчишка жил в пяти минутах ходьбы. Я поднялся на третий этаж и постучал в металлическую дверь с резным узором по контуру. Мне открыли практически сразу – я даже не успел убрать руку. Мужчина с покрасневшим лицом и влажными глазами. Он молча позволил мне войти, закрыл дверь и провёл в кухню. Там сидела женщина – очень бледная и растрёпанная. Мы встретились глазами, и я понял, что она что-то знает. Или догадывается.

– Вы из Комитета? – спросила она, продолжая смотреть мне в глаза.

– Да. – я сел на свободный стул напротив женщины. Её муж уселся с торца стола.

– Что… что там произошло? – спросил мужчина глухим голосом.

– Неконтролируемый выброс магии. Вы знали, что ваш сын волшебник?

– Наш сын? – мужчина хлопнул по столу ладонями, но тут же стушевался, смутился своих эмоций. – Это невозможно. – продолжил он спокойным голосом.

– Возможно. – сказала его жена шёпотом.

По кухне разлилась тишина – густая, вязкая. Мужчина смотрел на свою жену со смесью ужаса и недоверия на лице.

– В детстве. – она помолчала. – Мои родители по ночам обсуждали магию и запрет на неё.

–Я подслушивала. – женщина говорила монотонно. – Они часто ругались из-за этого. Говорили, что надо прятаться, что надо уезжать… Я так и не поняла от кого мы должны прятаться – от магов или от Комитета.