– Я обычно лисой. В человека редко превращаюсь.

Уважающий себя маг сказал бы «оборачиваюсь».

– Почему?

– Так проще. И не холодно.

На Инге джинсы, кеды и трикотажная кофта. Под кофтой, возможно, ещё что-то есть. Футболка, например, или рубашка. И, похоже, всё. Ничего, что оказалось бы потеплее. А на дворе уже осень в самом разгаре.

Спрашивать: «О чём думала твоя мать, когда из дома выгоняла?» бессмысленно. Рядом со словом «выгоняла» вряд ли уместным окажется слово «думала».

– Есть хочешь?

Ещё один бессмысленный вопрос. Нетрудно и самому догадаться, как на него ответит девчонка, у которой даже нужных вещей нет, не то что денег.

Фил выудил из сумки упаковку сдобных булочек с начинкой, пакет чипсов и бутылку воды.

– Ешь.

– А ты?

– Я не хочу. Уже наелся.

Опять глянула пронзительно. Глаза у неё светлые, будто прозрачные. Голубые или серые, сейчас не разобрать. Зато хорошо читается выражение во взгляде – не поверила. По-честному разделила булочки, их как раз две оказалось в упаковке, притащила откуда-то щербатый стеклянный стакан, а чипсы брали по очереди из пакета.

Ну, не совсем по очереди. Фил старательно делал вид, что любит их есть не торопясь, подолгу смакуя каждый.

– А ты почему здесь? – осторожно поинтересовалась Инга.

Вид у Фила весьма благополучный, никак не вяжется с ночёвкой в заброшенном доме.

– Так получилось.

Он не боится рассказывать правду Инге. Просто не надо. Его проблемы не слишком приятные, но вполне разрешимые. Не то что у неё.

– Ты не заморачивайся. Со мной всё в порядке.

Фил обвёл взглядом комнату.

– А ты где спишь? На кровати?

Он не станет претендовать на хозяйское место. Но Инга возразила:

– Нет. Я обычно лисой.

– Серьёзно?

– Мне так удобней, – она уже говорила что-то похожее, а теперь

замерла неподвижно посреди комнаты.

– Ну, тогда я там, – Фил двинулся к кровати, уселся.

Сетка прогнулась ещё больше, пружины противно забренчали и основательно впечатались в одно место.

– Не! – Фил торопливо поднялся, потянул за собой сумку. – Лучше я тоже на полу, – обречённо сообщил уже лисичке.

Устроился на боку, сумку – под голову. Но глаза не закрывались, упрямо пялились в темноту.

Лисичка стояла всё на том же месте, потом подошла нерешительно. Но не слишком близко. Прилегла, свернулась клубком.

– Да ладно. Чего уж там? – негромко произнёс Фил. То ли ей, то ли себе.

Он протянул руку, зацепил лисичку ладонью – пальцы ощутили и биение сердца, и трепет дыхания – аккуратно придвинул к груди. Она не воспротивилась, распрямилась немного, прильнула доверчиво.

– Так же теплее. Правда?

Утром Фил проснулся первым. Некогда ему разлёживаться, да и неудобно на полу спать. Жёстко. Бок уже ноет.

Шевельнулся и разбудил лисичку. Не хотел. Пусть бы она спала.

Лисичка, не удержавшись, зевнула, открыв узкую розовую пасть. Фил тоже не удержался, но не зевнул, а улыбнулся.

– Обернёшься?

Он точно не знал, зачем попросил. Наверное, захотел поговорить: вдруг она что-нибудь полезное знает. А сам долго молчал, смотрел.

Фил думал, Инга рыженькая. Лисичка ведь. А у неё волосы почти белые. Светло-светло золотистые, хотя и с рыжиной немножко. И брови светлые, почти незаметные, и ресницы. А глаза – серые. Угадал. Кожа бледная, словно Инга не человек, а фарфоровая статуэтка: покачнётся от неумелого касания, упадёт и разобьётся на мелкие осколки.

Но нет, она настоящая. И не такая уж хрупкая, как кажется. Живёт же одна, почти в лесу, и не жалуется.

Инга смутилась под его слишком пристальным взглядом, отвернулась, отодвинулась в сторону. Фил пробормотал растерянно:

– Мне уходить надо. А ты… – хотел узнать, останется ли она здесь или вернётся опять вечером, но спросил о другом: – А тебе здесь точно другие маги не попадались?