– Мартин, убей ее,– приказал Станислав водителю.

– Что ж ты сам не убьешь?!-отчаянно крикнула девушка.

– Не хочу прикасаться к грязи,– презрительно ответил мучитель.

Станислав вернулся домой под утро. Он налил в бокал дорогого бренди, сел за стол из красного дерева и положил перед собой книгу. Ведьмак откинулся в кресле. Столетие назад он жил в семье бедного крестьянина, и за свой характер частенько был бит. Его время пришло, когда в возрасте 13 лет он обнаружил у себя способность внушать людям разное. Поначалу веселился, заставляя своего брата кататься на козле, сидя задом наперед, или внушал старшей сестре иллюзии крыс в доме. Визжала как поросенок. Ох и потешно было.

Станислав широко улыбнулся, вспомнив подростковые шалости. Теплых чувств люди, воспитавшие его, не вызывали. Может быть только сестра Агриппина. Одна единственная она была с ним ласкова, несмотря на проделки, и шутки над ней.

Вскоре юный маг понял, что использовать свой дар можно в других целях. Внушил подружке сестры Катерине, что она любит его, и проводил с ней время везде, где только было можно. Он по ней сох лет с двенадцати, но упрямая девка, будучи его старше на три года, только подтрунивала над ним, да шутила. Всерьез не воспринимала, однако относилась по- доброму. Как Агриппина, с детства нянькалась с ним.

Глаза у нее были зеленые, как изумруды, а волосы кудрявые, словно волны. Алена была лишь ее подобием. Шаловливая улыбка не слетала с тонких губ Катерины. Вздернутый носик приводил в восторг. А о теле уж совсем говорить не приходилось.

Станислав обожал вплетать красные ленты в длинную косу. Порою ему казалось, что внушения нет, и она сама влюбилась в него.

Родители Катерины были возмущены их дружбой. Побили девку и отправили в другое село к родственникам. Тогда Станислав снял чары.

Тайком он пробрался к ней во двор, чтоб хоть глазком посмотреть в последний раз.

– Я уезжаю,– грустно улыбаясь сказала она.

– Больше не увидимся. Прощай.

Катерина нервно мяла красный сарафан. Недолгое молчание, и она целует его в губы. Сама…Без чар…Без страха перед родителями.

– Ты меня помни только,-прошептала она, и убежала в дом.

Тогда он впервые расплакался из-за девчонки. Сидел у реки, задумчиво водил палкой по песку.

– Скулишь, как Жулька у соседки,-села рядом сестра.

– Я ведь был честен с Катериной в любви. Не играл, как другие,– произнес он, глядя в пустоту.

– Разные у вас жизни. Ей мужа нашли, а нас на свадьбу не позвали. Из-за тебя и я не могу с ней видеться.

Брат и сестра посмотрели друг на друга. Станислав пытался уловить, что было не так. Он даже не похож на них. Мамка слова доброго не скажет. Все дуботолк, да лободырный. Отец туда же. Только Агриппина была всегда рядом.

– Я ведь не ваш?– спросил он прямо.

– Как не наш? Наш…Мой…

Юнец снова расплакался.

– Отцу не говори,– попросил он, вытирая рукавом рубахи слезы.

Агриппина прижала его голову к себе, крепко поцеловала в макушку.

– Все мы люди, родной.

Вскоре Агриппину выдали замуж за тридцативосьмилетнего вдовца. Через несколько дней прибежала от мужа битая. С диким ревом упала на колени.

– Маменька, верни меня обратно,– хваталась она за подол.

– Сбрендила?! Опозорила на всю деревню! Убирайся вон!

– Не буду я терпеть его! Не буду!

– Отцепись! И иди к мужу! Отец придет, за косу оттаскает! Синяки сойдут скоро! А ты думай, что натворила, и за что лупил!

Пока в доме стоял крик, Станислав ринулся к Прокопию. Он схватил его за грудки.

– Не смей сестру бить!

От удара Прокопия Станислав прокатился по земле.

– Иди отсюда, щенок! Это теперь моя баба! Захочу убью!

Глаза Станислава вспыхнули яростью. Он встал на ноги, уставился в упор на Прокопия.