О боги! Это ли ей было нужно?!

Ей, знавшей и величие, и власть

И взявшей имя – Новая Изида.

Богиня?! Вот безумнейшая страсть!

Но как ответит на неё Фемида?

3

Хитра и ускользает от пера,

Никак идти под скальпель не даётся.

Уже жару развеяли ветра,

А строчки разбрелись все как придётся.

А может, чувствуется мой настрой

И к сказке о триумфе неприятье?

Уходит восхищенье на постой,

Где смертно обнялись любовь с заклятьем.

Заклятье магии, иль колдовство.

И ненасытность алчности во взоре.

Неужто древних знаний волшебство

Оружьем стало и в любовном споре?

А если тут присутствовала месть,

Та, женская, которой нет преграды?

И вариантов множества не счесть…

И нет от ревности своей пощады.

4

И растоптала в нём и личность, и мужчину.

И, не единожды в открытую предав,

Приблизила его бесславную кончину,

Свой Акт иначе для потомков отыграв.

Исчез «Союз неподражаемых» актёров,

Потух вулкан страстей, амбиций, шутовства.

Трагичен был конец триумфа двух призёров,

Но меж любовью и расчётом нет родства.

5

И, что б ни разнесла потом молва,

Ушла в небытие царица-лицедейка.

И прошептал феллах, вздохнув, слова:

«Ну вот, змею ужалила смертельно змейка».

27 августа 2002 г.

К Сократу

То были слёзы упоенья,

Когда читала я о вас,

Пред чистотой того творенья,

В чём правды умысел не гас,

В чём преданность и преклоненье

Через века дошли до нас —

Ведь в диалогах от забвенья

Достойный ученик всё спас:

И облик ваш, и суть ученья,

И изречений мудрых глас,

И поиск истины в общенье,

В беседах смелых, и наказ,

Тот удивительный ваш сказ,

Что цель всей жизни – в очищенье,

К самопознанию стремленье.

Как искренностью в рассужденьях

Вы раскрывались каждый раз!

Вот в «Пире»… Впрочем, нет сравненья

Ни с кем, ни в чём и по сей час.

И что за силу вдохновенья

Платон испытывал, трудясь?

Я же, читая, – потрясенье:

Смеюсь и плачу, не стыдясь.

Как будто к роднику припала,

Где каплю взять – уже немало!

7–8 января 2002 г.

И вдруг от множества людских уколов,

Что тем сильнее и больнее, коль врасплох,

Из колебаний и с собою споров

Родился вывод, и нелёгок, и неплох:

Да не обижу словом никого,

Не нанесу душевного раненья…

Да хватит прежней воли для того,

Чтоб снова устоять в миг искушенья.

3 января 2002 г.

Не затоптал бы людской топот

Кастальский ключ в степи мирской.

А впрочем, разве слышен ропот

Пиитов, славящих покой?

Да и к Парнасу на машине

Не мчат. Уж больно чист там ключ.

Стремится большинство к вершине,

Где дух стяжательства живуч.

И равнодушие в расцвете,

И ложью жгут сердца людей,

И хата с краю. Вот столетье!

И все боимся сволочей.

2 января 2002 г.

Как рождаются стихи?

Прилетают как Жар-птица,

Что обрадовать стремится.

Есть молва, что из трухи.

У кого – где лопухи,

Одуванчик, лебеда

Ну без всякого стыда

Средь насыпанного сора

Расцветают у забора.

Кого Муза вдохновляет,

Если ночью посещает,

А кого днем одарит,

Если всё же ты пиит.

А кого – в пути-дороге,

Только сам будь критик строгий.

А вообще-то из души

И в таинственной тиши.

2 января 2002 г.

Крылатым

Азартно в юности мы расправляем крылья,

И страсти, и решимости полны.

А к старости, бывает, от бессилья

И забываем их иль для чего даны.

Ушли, как в сказку, редкие полёты,

И юный пыл остался позади.

Жизнь не спасает слабых от дремоты,

Не завлекает тем, что впереди.

И лишь безумцы всё взлетают в небо

Звезду достать, дух силой укрепить.

И не звучит им возглас: «Зрелищ, хлеба!» —

У них иная цель – зло победить.

18 декабря 2001 г.

Познала я в тоске своей тоскливой

За годы бесконечно многих дней

Ужимки и прыжки той своры шелудивой,

Которая без роду, племени и без корней.

Как в свалке, нагло и без состраданья,

Рвёт агрессивно всё на клочья без стыда.