Сегодня Альберт впервые после травмы вёз дочь в больницу на осмотр. И он вёз её туда специально, он не раз вспоминал слова доктора о том, что Элли должна почувствовать, что с переломом руки жизнь не закончилась. Альберт Данилевский, генетик, человек научного склада ума, размышлял над тем, как можно подвести Элли к этой мысли, и сделать это естественным образом, так, как если бы она сама к этому подошла.

И, как ему показалось, он нашёл способ сделать это. Именно поэтому он вёз Элли в больницу.

Когда они приехали, Альберт оставил дочь в больничном холле, а сам пошел к доктору Крапивину.

Элли сидела тихо, она смирилась с тем, что сейчас ей будет нужно перенести осмотр. Она полностью погрузилась в свои грустные мысли, и почти не замечала происходящего, пока её не вывел из задумчивости громкий, протяжный стон.

Элли обернулась. Недалеко от неё, в ожидании приема сидела женщина лет сорока-сорока пяти. Она раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, и беспрерывно что-то бормотала.

Когда за ней пришла медсестра, чтобы отвести её в кабинет к врачу, женщина с трудом поднялась и Элли увидела, что её живот обмотан марлевой повязкой, пропитанной какой-то мазью.

Медленно, не переставая бормотать, еле передвигая ноги, опираясь на руку медсестры, женщина шла по коридору. Вдруг она закричала, схватилась за голову, упала на колени, зарыдала и стала биться головой об пол. Вокруг неё засуетились медсёстры, ей быстро сделали успокаивающий укол, подняли на кресло-каталку и отвезли в палату. Сцена была очень тяжелая. Элли, съёжившись на своём стуле, расширенными глазами наблюдала за происходящим.

К Элли подошла медсестра, и спросила, как она себя чувствует – девушка побледнела, как мел.

– Всё в порядке, мне ничего не нужно, я просто жду, когда меня позовут на осмотр. Спасибо.

– Хорошо, но если тебе что-то будет нужно…

– Скажите, пожалуйста… – Элли запнулась, сглотнула и всё-таки решила спросить. – Что с этой женщиной? Она очень больна?

– А, это Полина Маркова. С ней случилась настоящая трагедия. У неё страшный ожог на всём животе – она опрокинула на себя кастрюлю с кипящим маслом.

– Какой ужас, – Элли представила себе эту картину и вздрогнула. – Ей, наверное, очень больно.

– Да, ей очень больно. Она готовила обед, и собиралась сделать картофель фри, как любил её сын. Она поставила кастрюлю с маслом на огонь, и оно закипело. Когда она собиралась положить туда картофель, ей позвонили из полиции, и сообщили, что её семнадцатилетнего сына только что сбила машина. Водитель скрылся, а парень скончался на месте, не приходя в сознание. Женщина упала в обморок, зацепила кастрюлю, и всё кипящее масло вылилось прямо на неё.

– Кто же за ней ухаживает? – Элли с трудом осознавала то, что ей рассказала медсестра.

– У неё никого нет. Некоторое время она провела в больнице. А теперь соседи по очереди приводят её к нам на процедуры. Хорошо, хоть с соседями ей повезло – они и с похоронами сына ей помогли. – У медсестры пропищал телефон. – А вот и доктор Крапивин тебя вызывает. Пойдём, я тебя провожу.

Элли была потрясена этой историей. За несколько минут рассказа у неё произошла переоценка произошедшего с ней – матрица перезагрузилась. До этого момента ей казалось, что с переломом руки её жизнь закончилась. А теперь, у неё словно глаза открылись и то, что произошло с ней, Элли показалось незначительным. Она шла по длинному больничному коридору за медсестрой, и другими глазами смотрела вокруг.

Вот мальчишка в инвалидном кресле, который уже никогда не сможет ходить – но он с увлечением стучал по клавишам нетбука, лежащего у него на коленях, и его глаза счастливо блестели.