– Дядюшка рассердится. Давай еще посмотрим.

– Нет.

Она выбирает платье, выхватывает его из выдвижного ящика внизу шкафа и протягивает мне.

– Иногда надо просто выбрать что-то и на этом остановиться. А ты так боишься ошибиться, что предпочитаешь вообще ничего не делать.

– Прости, что я такая растяпа и вечно бездельничаю, – огрызаюсь я.

– Я не это имела в виду. – Кейс устало протирает глаза. – Давай, надевай платье, и дело с концом. Тебе же оно нравится, правда?

Я беру платье. Его сшила мне Алекс. Это ее подарок.

Алекс может посмотреть на кусок ткани и сразу увидеть, как его идеально раскроить, швы у нее всегда безупречные, и это дается ей безо всяких усилий. Конечно, таким даром могут обладать и обычные люди, не волшебники, но Алекс просто гений.

– Дядюшке не понравится…

– Вот и отлично!

Иногда мне становится жалко дядю Катиуса, когда Кейс такое говорит, но вообще-то он сам виноват. Постоянно учит своих дочек жить. Причем жить только так, как он считает нужным.

Я натягиваю платье через голову, Кейс застегивает молнию на спине. Оглядывает меня с ног до головы.

– Вполне.

Я отодвигаю ее, чтобы посмотреться в зеркало. Платье подчеркивает талию, но юбка у него пышная, А‑силуэта, что просто фантастически украшает мою фигуру с широкими, как у всех Томасов, бедрами и большой попой. И длина в самый раз – не слишком длинное, не слишком короткое. Когда в тебе всего полтора метра росту, с длиной легко ошибиться. Алекс сшила красивое платье, а на мне оно еще и шикарно смотрится.

– Ну что, ужин? – спрашиваю я Кейс.

– Да! Наконец-то!

Теперь мы сядем за стол всей семьей, и мои родные, несомненно, весь ужин будут обсуждать мое Призвание. А можно было бы поговорить о чем-нибудь другом, например, куда Кейс устроиться на стажировку.

– Даже не думай переводить стрелки на меня, – говорит она.

– Это гораздо более увлекательная тема.

– Моя стажировка никого не заинтересует сильнее, чем твое Призвание. Если бы бабушка могла колдовством заставить меня зарабатывать деньги своим даром, вместо того чтобы идти учиться, она бы так и поступила. Да ее от одного упоминания о стажировке удар хватит!

У Кейс вся кожа вокруг глаз натягивается. Интересно, от этого у нее потом будут морщинки или наоборот.

– Она считает, ты сама себе портишь жизнь. – Я пожимаю плечами. – В компании, которые достойно платят стажерам, всегда огромный конкурс, и только у них хватит денег, чтобы отправить тебя в университет.

– Как это бодрит.

Я поворачиваюсь к Кейс, но она смотрит в сторону.

– Я помогу тебе что-нибудь найти. Ты невероятная, ты сможешь сделать то, что всем нам не под силу. Ты и без волшебства всего достигнешь.

– От такого отношения мне становится тревожно за нашу семью. И за общину.

Тут я не понимаю Кейс и даже не пытаюсь.

Едва мы спускаемся на первый этаж, до нас доносится пряный аромат моей стряпни. Сегодня мой праздник Первой Крови, и тем не менее готовила тоже я. Хотя, честно говоря, на другое я бы и не согласилась.

Внизу лестницы я замечаю лист бумаги на полу у входной двери, будто кто-то подсунул его туда, проходя мимо. Я приседаю, беру его и переворачиваю. С него мне улыбается девушка – темнокожая, кареглазая, с роскошной сиреневой шевелюрой.

Лорен.

У меня сразу перехватывает горло, даже не сглотнуть. Когда я думаю о Лорен, то представляю себе длинные упругие локоны, заливистый смех, от которого теплеет на сердце, и неописуемое ощущение, что тебе вот-вот устроят приключения. Я вечно пытаюсь все спланировать, мучаюсь с тем, что делать и куда пойти, а Лорен живет безо всяких карт и гуляет сама по себе. Она такая с детства. Ее мама, бедняжка, постоянно прибегала к нам с вопросом, где она, и Лорен никогда не оказывалась там, где мы с ней только что играли, – вечно болталась на другом конце квартала и занималась предки знают чем.