Девушка виновато улыбнулась и снова принялась махать ногами.

– А мы в лесу подеремся, – решил Шадек. – Как тебе мысль о полуночной прогулке в моей компании, дорогуша?

Бивилка немедленно покраснела. Кинфер прыснул. Шадек хлопнул в ладоши:

– Собирайтесь, бесценные! Нас ждут вредные магистры, долгая поездка, целая ночь на природе и еще что-нибудь забавное. Наверняка!

Бивилка всегда собиралась долго. Невообразимо: она в единый вздох находила верные заклинания, ингредиенты и ответы на заковыристые вопросы магистров, но выбор одной юбки из трех ежедневно ставил ее в тупик.

Из двух путей (помочь Бивилке или непрестанно ее поторапливать) Умма выбрала третий: открыла окошко, улеглась животом на широкий подоконник и наблюдала за происходящим во дворе, щурясь на солнце. Оно устроилось точно над башней восточного крыла Школы, прямо напротив комнаты магичек.

Умма вытянула шею, силясь разглядеть кусты под окнами. Со второго этажа видно было плохо, но, кажется, иглушки уже выкинули бутоны. Непременно завтра по возвращении нужно будет сорвать несколько штук да засушить впрок, для настоек.

От ворот донесся бодрый рявк: магесса Шава вела в Школу группу новичков. Их было пятеро: четыре подлетка и взрослая женщина. Начать обучение в Школе можно было в любом возрасте, но так повелось, что маги обычно приезжали сюда в пятнадцать лет, когда заканчивали обучение у жрецов при божемольнях.

– Живее! Кучнее! – командовала гостями магесса.

Умма стала гадать: сколько из этих пятерых останутся – двое, трое, ни одного? Многие маги, приехавшие в Тамбо – город, где находилась Школа, – после разговора с магистрами шли на попятный. Нежданно обнаруживали, что здесь ждут не медовые пряники, а выматывающие занятия, требовательные наставники, строгие правила, и все это на протяжении шести лет.

Умма и сама в первые дни хотела сбежать отсюда, хотя бежать ей было некуда. Но со временем полюбила Школу. Ее узкие коридоры и высокие потолки, запах пыли в библиотеке, магический огонь, денно и нощно горящий в стенных нишах. Необычные фигурные окошки и плодовые деревья у ворот, уютные учебные комнаты и большие прохладные залы для общих занятий. Вечерами во всей верхней части самой высокой башни зажигают несчетное число огней, и тогда кажется, что над городом Тамбо парит величественный пылающий призрак. А когда пробираешься среди ночи в какой-нибудь укромный уголок, на тебя смотрят вырезанные прямо в стенах лица выдающихся магов прошлого, и кажется, что одни осуждающе прикрывают глаза, а другие ухмыляются в свои каменные усы.

Одно тут не нравилось Умме и Кинферу – раздельные жилища для магов и магичек, разнесенные по разным крылам Школы и защищенные магическими барьерами от неутвержденных посещений.

Когда Умма пришла в Школу, у нее появился не только новый дом, но и друзья. Впервые.

– Ты чего пыхтишь? – Бивилка бросила на кровать рубашку, шерстяную юбку и курточку, снова нырнула в сундук.

Они заканчивали первый год обучения, уже хорошо понимали свои возможности и редко задумывались об ответственности, и всё, чем они занимались в Магической Школе, конечно, должно было обеспечить им интересную и необыкновенную жизнь, полную удивительных приключений.

Когда тебе четырнадцать, пятнадцать или даже шестнадцать лет – будущее может быть только таким и никаким более.

Вредный магистр Дорал утверждал, что даже выпускники, эти очень-очень взрослые маги «подвержены тем же опасным заблуждениям, потому что мы заперли их здесь, как наседок в курятнике, и готовим к чему угодно, но не к жизни в большом мире».

Вспомнив свои первые дни в Школе, Умма вдруг подумала, что там, за привычными и надежными стенами – огромный сложный мир, с которым она так и не научилась уживаться. И жалобно спросила: