– Но ты в это не веришь? – уточнила на всякий случай. Перейти на более интимное «ты» вышло как-то само собой, я и не заметила как.

Ричард помотал головой.

– Близятся выборы. Ему совершенно ни к чему была эта шумиха, тем более что рейтинг у него стабильный, а имидж счастливого семьянина до сих пор работал ему только на благо. Если бы он промолчал, никто бы никогда не узнал, что у него когда-то была интрижка… прости.

– Ничего. – Я отмахнулась. Пока мистер Хармс совершенно не воспринимался мной как отец. Не удавалось поставить его рядом с матушкой даже мысленно, тем более в матримониальном плане. Возможно, поэтому у них ничего и не вышло? А интрижка у них была или глубокое чистое чувство, я скоро узнаю лично из уст участника событий.

Надеюсь.

– Получается, если бы не он, меня бы тихо казнили вместе с Самантой, и никто не узнал бы о его позоре… – протянула я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Мне чудом удалось избежать горестной участи, но подруга, которая пострадала ни за что, да еще и вместо спасения угодила в тюрьму, взывала к справедливости. Есть ли она, эта справедливость, для магов в нашем мире?

– Тебя бы не казнили в любом случае! – возразил Ричард неожиданно. Я захлопала глазами, на мгновение забыв о своей роли невинно пострадавшей девы. Как это не казнили бы? Я думала, за меня заступился лично мистер Хармс, поэтому меня миновал суд. – Тесты показали, что маг только Саманта. Кстати, ты в курсе, что она пыталась тебя извести?

– Что?! – Тут я вовсе неприлично вытаращилась, ибо новость не лезла ни в какие рамки.

– У твоей кровати, под ковриком, который она, по ее собственному признанию, сшила, обнаружили выжженную пентаграмму! – тоном, каким подают сенсации, сообщил журналист.

Я не знала, плакать мне или смеяться. Получается, содеянный мной нечаянный акт вандализма тоже приписали бедняжке соседке?

Шум за окном то стихал, то возобновлялся с новой силой. Я не обращала внимания, насколько меня поглотила беседа. А потому, когда дверь в переговорную распахнулась и на пороге возник – уже привычно-театрально – мой новоявленный отец, вздрогнула от неожиданности.

– Что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался он у гостя. Ричард поднялся, собираясь то ли приветствовать хозяина дома, то ли оправдываться.

– Его позвала я. Доброго дня, мистер президент, – успела я раньше. Не хватало еще, чтобы моих друзей – а мистера Хэмнетта за прошедшее время я точно перевела в ранг близких и надежных знакомых, если не более – ругали за то, что я натворила.

Хватит того, что Саманте мои грехи приписывают.

Скорее всего, я действительно была не права, вызвав журналиста, не спросив разрешения у мистера Хармса. Все же его крепость, его правила. Но и разборок при посторонних лучше не устраивать.

– Доброго. Он уже уходит, – процедил президент, не пытаясь казаться любезным.

– Разумеется, – склонил голову Ричард и двинулся к выходу, не забыв улыбнуться мне на прощание. – За кота не переживай, я присмотрю за Шейдом!

– И впредь прошу порога этого дома не переступать! – напутствовал его мистер Хармс в спину. Позади журналиста тенью тут же пристроился дворецкий – проводить гостя и проследить, чтобы никакая вилка с ним вместе не ушла. Ощущение было именно таким. Я куснула себя изнутри за щеку, чтобы удержаться от рвущихся наружу колкостей.

Интересно, с чего вдруг «отец» примчался на всех парах, лишь услышал, что ко мне пришел посетитель? Не сомневаюсь, что именно слуга и доложил о госте, как только мы с мистером Хэмнеттом закрыли за собой дверь переговорной. Что, собственно, мог мне рассказать журналист эдакого нежелательного? И чем он сам до такой степени умудрился не угодить президенту?