Павел снова затягивается и смотрит на меня поверх тёмных очков. Взгляд как сталь, холодный и твёрдый.

– Со мной?

– Лучше с Лизой. То есть, с капитаном Караевой.

– Он сказал, у него есть для вас важные сведения, – вмешивается патрульный.

– Ты ещё здесь? – смотрит на него Садист. – Пошёл прочь. Эй, студент. Как звать?

– Дмитрий, – отвечаю я, бросив взгляд вслед полицейскому.

– Что хочешь рассказать?

– Не вам, господин майор. Хочу с капитаном Караевой поговорить.

– Елизаветы здесь нет, – Павел докуривает и щелчком отправляет бычок в грязь. – Кто она тебе?

Несбывшаяся сексуальная мечта. Царица моих влажных фантазий. Единственная женщина, которую я так и не смог получить.

– Сестра, – брякаю я.

Сразу понимаю, что фигню сморозил. Но слово не воробей.

– Чего? – Садист хмурится. – У неё нет братьев. Она сирота. Ты кто такой, щенок?

– Сам ты щенок, Садюга! – вырывается у меня. – Ой, простите, майор Садеев, господин. Э-э… Я случайно.

Павел спокойно допивает кофе, роняет стаканчик и двумя руками хватает меня за грудки.

– Слышь, ты кто такой? – хрипло рычит он. – Откуда меня знаешь? На правильный ответ одна попытка. Не справишься – конец тебе.

Ох, блин. Я по опыту знаю, что с ним лучше не шутить. Когда мы познакомились, то чуть не убили друг друга. Прозвище-то у майора неспроста появилось.

Вообще-то, я собирался открыться Лизе и попросить, чтобы она помогла взять вещи с тела. Но, походу, план придётся менять.

– Я знаю, кто убил Дума! – выпаливаю я.

– Кто? – встряхивает меня Паша.

– Холод из Братства свободы.

– Откуда знаешь?

– Я здесь был.

– Когда? – снова встряхивает.

– Вчера.

– Участвовал в битве?

– Да. Твою мать, Садюга! – оглядываюсь по сторонам. Рядом никого нет. – Я и есть Дум!

Павел долго смотрит мне в глаза. Даже очки ради такого случая снимает. Потом говорит:

– Что за бред ты несёшь, студент? Упоротый, что ли? Демонской пыли обнюхался?

– Кушнир напоил меня каким-то отваром и привёл сюда, – вкратце объясняю я. – Холод хотел меня завербовать, я послал его нахер. После этого на меня напали и прикончили почти всех моих демонов и меня тоже. А я благодаря Антошиному зелью переродился в теле студента, которому пробили черепушку антимаги. Понял?

Садист медленно облизывает губы. Странно шевелит бровями и спрашивает:

– Любимый виски?

– Шотландский односолодовый.

– Ладно, это было просто. Студенты ему всегда такой подгоняют. Как звали его первую любовь?

– Я никогда не влюблялся, – усмехаюсь.

– Ага. Допустим. Что за татуировка у меня на бедре?

– Отпечаток кошачьей лапы и буква Т. В память о любимом мейн-куне по кличке Тамерлан.

– Вот это точно, кроме Дума, мало кто знает, – Садист отпускает меня. – Охренеть. Витёк, это правда ты?

– Правда. Только я теперь не Витёк. Дмитрий Могильный. Рад знакомству, типа.

«Дум, ты дебил, – стонет в мыслях Дюббук. – Зачем ты ему рассказал?»

«Всё равно я Лизе собирался рассказать. А Садюга – парень надёжный».

Павел отходит на шаг и осматривает меня с ног до головы. Улыбается. Ого, какое событие. Наблюдать улыбку на роже Садиста можно не чаще, чем лунное затмение.

– Ну ты и дрыщ теперь, Думов.

– Могильный. Не беда, подкачаюсь.

Садист кивает и сразу переходит к делу:

– Значит, так. Всё помнишь, как вчера было?

– Да.

– Сейчас расскажешь. Под запись.

– Разбежался. Хочешь, чтобы Братство меня искать начало?

– Ты сам разве не хочешь их найти? – удивляется Павел.

– Чтобы что? Отомстить? Нет, спасибо. Мне новая жизнь дорога. Ещё дороже прошлой, потому что воскреснуть второй раз вряд ли получится.

– Разумно, – кивает Садюга. – Ладно, не ссы, пропишем тебя как анонимного свидетеля.