Ощущения странные. Такое чувство, будто я не помещаюсь в собственное тело. Какой-то наркоманский трип напоминает, будто я покинул пределы собственной плоти.

– Вроде перестало бахать, – раздаётся голос рядом.

– Видали, чё маги творят? А прикинь, если б они в городе такое устроили? – спрашивает другой.

– Мочить их надо всех!

Интересно. Речь наверняка о моей битве с Братством. Её зарево, походу, пол-Москвы наблюдало.

Глаза не открываются. Приходится приложить усилия. Ресницы будто слиплись.

«Так они и правда слиплись, – доходит до меня. – От крови».

Перед глазами всё плывёт. Темно. С двух сторон от меня – кирпичные стены. Далеко вверху – затянутое рваными тучами ночное небо. Пахнет мочой.

Слышу протяжный вой полицейских сирен. Они проносятся неподалёку, а потом отдаляются.

– Гля, пацаны. Очнулся.

– А ты говорил, ему конец.

– Ну так чё, это… Добивать будем?

Они про меня, что ли? Ну-ну. Попробуйте.

Посмотрим, кто кого сейчас добьёт!

Дальше разговор не идёт. Наступает нерешительное молчание.

С трудом верчу головой по сторонам, пытаясь сообразить, откуда исходит голос. Через туман, застилающий зрение, с трудом различаю три мужских силуэта. Какие-то придурки стоят в нескольких шагах и размышляют явно о том, стоит ли меня прикончить.

Пытаюсь подняться. Вот только ноги не держат. Всё тело вдруг взрывается болью, и я падаю обратно на асфальт. Из горла вырывается невольный стон.

Но я предпринимаю новую попытку. С третьего раза, опираясь на стену, всё-таки встаю.

Протираю лицо и смотрю на ладонь. Вся в крови. Ну, неудивительно. Странно то, что я вообще жив.

Перед глазами всё плывёт, и собственная рука кажется странной. Слишком худое запястье, слишком тонкие и длинные пальцы. И куда делось моё кольцо из адского оникса?

– Где я? – кое-как выдавливаю. Собственный голос как-то чуждо звучит.

– Чё, колдунчик, память отшибло? – один из тройки подходит ближе.

Лунный свет падает на лицо, и я узнаю, кто это. Один из тех, что напрягал моего студента, Диму Могильного.

Какого дьявола? И вообще, почему я не в плену у Братства?

Ни хрена не могу понять. В голове мешалда, мысли носятся, как мухи. Нет, скорее, как осы. Потому что они будто жалятся – пытаться думать сейчас реально мучительно.

Кривясь от боли в разбитых губах, выдавливаю изо рта густой плевок. Трудно понять, чего там больше – слюны или крови.

– Слышь ты, отморозок, – говорю. – Быстро, сука, объяснил, где я нахожусь и что происходит.

Антимага на секунду шокирует моя дерзость. А потом он хватает меня за воротник и рычит:

– Тебе чё, мало было? Ща вообще сдохнешь!

– Ошибаешься, – скалюсь я и призываю магию.

Попытка неудачная. Такое чувство, будто у меня вообще нет резерва маны. Я хотел шарахнуть мудака молнией, а выдал только смешную искорку.

Получаю кулаком в челюсть и тут же вновь оказываюсь на асфальте. Твою мать, как больно. Больнее, чем обычно.

– Ну всё, пацаны, я решил, – говорит парень. – Замочим колдунчика. Станем настоящими антима!

– А чё, это… есть нож у кого-нибудь?

– Да на хрена тебе нож? Ща так его задолбим.

Что-то мне не нравится перспектива быть задолбленным. Снова пытаюсь сотворить какое-нибудь заклинание, но вместо огненного шара выпускаю крохотный огонёчек. Таким даже сигарету не прикуришь. Моментально тает в воздухе.

Да что за дерьмо?!

Зато, кажется, до меня постепенно начинает доходить, что случилось…

Холод меня всё-таки убил. И я каким-то образом переместился в тело своего студента Могильного. Его тоже убили, вот эти полудурки, а моя душа заняла свободное тело.

Только как это могло произойти?

Отвар… Антоша несколько раз спросил, выпил ли я отвар. Надеялся, что не понадобится.