– Я пришла по первому зову святейшего, – сказала Елена и слегка поклонилась – большего уважения к этому мальчишке, променявшему Святую Софию на конюшню, она не могла проявить, да и не хотела.

– Да-да, – засуетился патриарх, словно не зная, чем себя занять, и вывернулся-таки, велел помощнику: – Вина, Евсевий!

Молодчик, занявший патриарший престол, устроился поближе к иконам, усадив Мелиссину лицом к свету. Евсевий бесшумно метнулся в угол, где на резной подставке стоял ларец из чёрного дерева, вынул оттуда два древних бокала, вырезанных из горного хрусталя, и наполнил их вином. И покинул покои, пятясь задом и склоняясь в пояс.

Елена слегка пригубила вина, её брови поднялись, выражая приятное удивление, и бокал опустел на четверть. Феофилакт только подержал сосуд в руке, словно грея напиток, и любуясь им на просвет – вино отдавало рубином.

– Как мне стало известно, тебе, великолепная светлейшая, поручались весьма ответственные и… э-э… щекотливые дела? – начал он издалека.

Мелиссина холодно усмехнулась.

Конец ознакомительного фрагмента.