— Да, у нас есть отдельная комната для всяких безделушек, — Лилит поднялась, — я сейчас схожу за ним, а ты пока заполни журнал изъятия.

Она достала из ящика стола обыкновенную общую тетрадь, положила перед Феликсом свежее гусиное перо и вышла.

Вскрывать руку и цедить кровь в этот раз не пришлось — на столе сотрудники артефактории нашлась баночка чернил.

Заполнение обычных документов в министерстве не было так строго регламентировано — гемоглобина требовали только важные договоры. А тут — всего-то заурядный журнал изъятия и возвращения.

Феликс быстро заполнил нужные поля, поставил дату и подпись.

Пробежался глазами по строчкам выше.

Страница начиналась с первого января, записей было немного и все за подписью Атлана: главный артефактор аккуратно отмечал дату и время посещения подведомственного хранилища.

Но не только Атлан отметился в журнале. Одна строчка выделялась из остальных — у Артефактора почерк был резкий, стремительный, но вечером первого января кто-то аккуратными округлыми буковками написал запрос на изъятие «некоего предмета» из шкафа номер восемь.

И вряд ли это был «Роман Константинович», на имя которого была оформлена заявка. Запись была сделана женской рукой.

Из любопытства Феликс перевернул страницу на последние записи прошлого года.

— Вот чёрт, — он обернулся на запертую дверь, достал из кармана джинс забытую в куртке нетеряшку и сфотографировал записи, пока не пришла Лилит.

Когда она вернулась, он уже с совершенно невинным видом подливал из подогреваемого магией чайничка («как они это делают?!») в её чашечку ароматный напиток.

— Вот, — девушка положила перед ним голубоватый кристалл и села напротив с явным намерением растянуть чаепитие с очаровательным гостем.

Он выложил нетеряшку на стол, чтобы освободить карман под новую вещицу.

О судьбе магического смартфона он, как и всегда, не беспокоился — все равно появится, когда будет нужна.

Другой карман уже некрасиво пузирился: в нем плотно набились отдающие болотом янтарные чётки, которые он прихватил с собой на выходе из номера, и брикет с семечком. Тоже не в лучшем состоянии, но ему, кажется, уже ничего не страшно.

«Еще поцарапается об нетеряшку», — подумал он про кристалл и взял его в руку: камушек был холодным, тяжелым и прозрачным. Размером с крупное перепелиное яйцо. Грани блестели полировкой, стало жалко совать его в карман.

— А он без упаковки? — уточнил он.

— Да что ему будет, — усмехнулась Лилит, — это же бриллиант.

Феликс от неожиданности чуть не выронил камень, после чего с гораздо большей осторожностью убрал его в освободившийся карман.

Они допили чай. Лилит проводила стажера до выхода, пригласила заглядывать в любое удобное время.

— И мне было очень приятно, — попрощался Феликс, выходя из Артефактории.

Стоило двери за его спиной захлопнуться, на верхнюю ступеньку ведущей в подвальчик лестницы упала пыльная Катерина. Не с неба — с крыши подвальчика. Оттуда же, сверху, выглянула любопытная журавлиная голова.

— Что это тебе было приятно? — подозрительно спросила кошка.

— Общество спокойной женщины, — ответил Феликс, поднимаясь по ступенькам.

— Чего так долго?! — не унималась ведьма.

— Стал жертвой светской беседы. Может, попрактикуем?

— Чего?!

Тонкости ведения светских бесед явно не входили в курс подготовки агентов Министерства. Обсуждать этот прискорбный факт Феликс не стал и сразу перешел к главному.

— Вы почему не сказали, что это за камень?!

Весь путь по подземным коридорам артефактории Феликс плотно прижимал руку к карману джинс. Под тканью, надежно пропитанной старой чердачной пылью, твердым шариком выступала драгоценность, стоимость которой, по примерному представлению стажера, составляла с десяток миллионов долларов.