Всеволод забежал через центральное крыльцо, распахнув тяжёлые деревянные двери. Перед ним предстал большой зал – алтарь, увешанный пергаментами с разными молитвами и заклинаниями написанными рунами. Справа на полках лежали “веды”. Деревянные тонкие дощечки с вырезанными на них разными заклинаниями и рецептами зелий. Всеволод был лишь единожды в храме. Когда он был ещё маленький, он с бабушкой приносили жертву за исцеление его матери от хвори. Но исцеления не было. И Всеволод не особо верил во все эти причуды волхвов, после того как мать умерла. Было некое разочарование в них.

Посередине зала в медной купели стояла Ульяна, обнаженная. Ее мыли прислужники для приготовления к жертвоприношению. Они были одеты в длинные рубахи до колен, на

– Всеволод! – воскликнула она. – Тебе нельзя сюда.

Он направился к ней.

– Как ты посмел войти, пошел прочь! – заявил один из прислужников.

Все прислужники вооружены мечами – они были и защитниками волхвов. Всеволод, проигнорировав приказ, подошёл к ней. Прислужники встали и каждый схватился за рукоять меча. Всеволод посмотрел в глаза Ульяны и протянул руку к ней.

– Пойдем, я заберу тебя и женюсь на тебе, – сказал он с полной уверенностью в глазах.

Но в ее глазах он увидел сомнения.

– Не надо, Всеволод. Это судьба и честь для меня… – почти прошептала она.

Он понял – она знала или догадывалась, что ее принесут в жертву. И, наверное, поэтому позволила ему сделать это вчера вечером.

– Почему? Зачем? – Он не мог поверить. Или не хотел.

Ульяна молча смотрела на него. В ее глазах были твердая уверенность и немного жалости к нему.

– Ты знала?

– Старуха повитуха, что помогала моей матери рожать меня, ей было пророчество, что я стану принесённой богу. И недавно я случайно встретилась с ней, и она поведала мне то пророчество. Я приняла это.

– Ульяна, ты свет жизни моей, я не смогу жить без тебя!

– Можешь.

– Мы надеемся, ты не осквернил ее? – спросил один из прислужников.

Всеволод проигнорировал его вопрос. Он смотрел на Ульяну и не хотел принимать ее участи.

– А ну выведите его немедленно! – крикнул волхв.

Он стоял сзади. Одетый в белый балахон, скрывающий его по щиколотки. Лицо было иссохшим с глубокими морщинами, с длинными седыми волосами и длинной белой бородой. Щеки были втянуты, как у мертвеца. И глубоко посаженые глаза смотрели черными зрачками. На вид ему было лет сто. Но был слух в деревне, что старейший из волхвов жил дольше. На черном поясе не было меча, да волхвы и не носили их. Поговаривали, что они могли заклинать стихии и одним заклинанием повергнуть человека в прах.

– Как ты посмел войти сюда, чернь?! – сказал он басистым хриплым голосом.

– Я заберу ее! – выкрикнул Всеволод.

Волхв посмотрел на него, подошёл к Ульяне и всмотрелся ей в глаза.

– Ты невинна?

– Да… – соврала она.

Он, засучив рукав, подошёл к Ульяне вплотную, протянул ей руку между ног. Ульяна поморщилась.

– Я девственна, – взвизгнула она, поморщившись от прикосновения и схватив его руку.

Всеволод был возмущен поведением волхва. Он кинулся к нему и, вытащив кинжал, занес, чтобы отсечь ему руку. Но послушник, что стоял рядом с волхвом опередил его, вытащив меч и парировав его удар, они скрестили оружие.

– Ты, червь! Как ты смеешь! – оглянулся на него волхв с яростным лицом.

– Выдворите его и прикуйте к дереву! – приказал он.

Все послушники кинулись к Всеволоду и обнажили мечи. Всеволод понимал, что не выстоит против четверых. Ещё и с кинжалом. Отец обучил его фехтованию, и он неплохо владел мечом. Но тут явный количественный перевес. Послушники его окружили. Один из них зашёл за спину и успел приставить лезвие к горлу Всеволода, ему пришлось сдаться. Они вывели его во двор. Забрали кинжал и привязали его к столбу, что был воткнут к земле. Так волхвы наказывали непослушных подчинённых. Если кто провинился, они привязывали его к столбу без еды и воды. Время наказание зависело от степени проступка.