И ещё один аргумент против гонца: с местностью знаком только Федулин, а он нам и самим сейчас нужен. Даже очень.

С другой стороны, в том же Порубежном сейчас должна быть повышенная боеготовность, да и в подкрепление им на днях прислали две сотни не самых плохих драгунов. Справятся. А мы и так все мыслимые нормы по уничтожению бандитствующих элементов перевыполнили.

А как же обещанные рейды по тылам противника, спросите Вы. А я в ответ спрошу у Вас: «Где здесь противник? И где его тылы?»

Нет тут противника, свалил куда-то. Да если бы и был? Диверсионно-разведывательные группы против линейных частей в чистом поле не воюют. В лесу – может быть, в поле – никогда. В смысле, если другого выхода нет, то воюют и в поле, а так – нет. Потому что не для этого они создаются, для открытого боя стенка на стенку есть кавалерия, пехота и артиллеристы со своими пушками.

А диверсанты для того, чтобы внезапно напасть и смыться по-быстрому. В идеале так всё провернуть, чтоб никому и в голову не пришло, что мы тут вообще были. Но это в идеале, а наше теперешнее положение от идеала отличалось прям вот как небо от земли.

Тем не менее, поставленную задачу мы выполнили, имеем полное право ретироваться.

И то сказать, три боестолкновения, одна группа полностью уничтожена, вторая – большей частью уничтожена, оставшиеся в живых пленены. Среди взятых в плен самый опасный террорист современности – полевой командир Ёгерёк Джиран, за его голову, наверное, какая-нибудь отдельная награда полагается. И наконец, третья группа, по численности составлявшая не меньше, чем полбатальона и понёсшая потери до полутора сотен убитыми и раненными, обращена нами в бегство. Если всё это не тянет на выполненное задание, то тогда прямо даже и не знаю.

Что особенно важно, своих потерь не имеем. Не то что раненных нет, у нас даже лошади все целы. Одна брошенная телега не в счёт, восстановлению в полевых условиях она всё равно не подлежала, а тормозила бы сильно.

Вот с таким активом мы возвращались в острог.

Бокова в моём рапорте больше всего удивило не число поверженных врагов, Синюхин уже доложил о части наших достижений, а количество появившихся бандитов вообще, потому как никогда раньше они здесь такими толпами не шлялись. Набеги устраивать устраивали, но чтобы так… Да это же самое настоящее вторжение.

Тот же Быстрый Олень упорно называл себя командиром, а свою банду – отрядом. Есть над чем призадуматься. Колоть его надо, пока поздно не стало.

Поздно стало уже на следующий день. Я, правда, к этому времени почти склонил майора на свою сторону, но Резвому Сайгаку опять повезло. От майора Полозова прибыл посланец с приказом направить все приданные Бокову подразделения, то есть нас, в его – Полозова распоряжение.

Причина была до жути простая, но оттого не менее хреновая: в районе Порубежного острога идут бои с крупной, до восьмисот человек, группировкой степняков. Полозов собирает все доступные ему силы.

Началось.

Успеть бы ещё. Нам ведь дня два туда шкандыбать, да и гонец ещё целый день скакал, если не больше. Получается, когда мы туда доберёмся, привезённые им сведения устареют на три, или даже четыре дня.

Почти так и вышло. С той лишь разницей, что добирались мы не два, а полтора дня, но добрались в Порубежный практически в сумерках. Ещё хорошо, Дерюгин со своими тоже быстро подоспел, а то нас вполне могли бы перебить небольшими группами прямо на марше.

В общем, диспозиция такая: степняки полуторатысячными силами полукольцом расположились в двух километрах юго-восточнее острога; наши удерживают посад перед острогом. К степнякам подошло подкрепление: сотни две с половиной три дня назад, да позавчера ещё, навскидку человек пятьсот.